В конце концов, когда она так и не смогла найти связи между Питером и Кейтом, Сьюзен снова обратилась к Лори.

– А почему Кейт не набрасывался на Питера, когда тот клеился к Джуди? – спросила она. Лори некоторое время непонимающе смотрела на нее, потом покачала головой.

– Ты все перепутала, – сказала она. – Питер не вязался к Джуди, он стал ухлестывать за девушкой Бадди. Вот почему Бадди и Анжела расстались.

– Но ты же говорила, что это было в начале прошлого лета? – напомнила Сьюзен.

– Ну да. Я слышала, будто Бадди узнал, что Анжела с кем‑то встречается, но не мог выяснить, с кем именно. Они все время ругались, пока она просто не порвала с ним. Только в этом году, перед началом занятий, он узнал, что у нее роман с Питером.

Сьюзен похолодела.

– И что… что случилось? – спросила она.

– Ничего, – ответила Лори. – По‑моему, к тому времени вся эта история закончилась. Бадди просто посмеялся, и все. – Лори внимательно посмотрела на Сьюзен и добавила: – Почему это ты все время спрашиваешь про Питера?

Сьюзен старалась подавить тошноту. Она безразлично пожала плечами.

– Не знаю, – сказала она. – Из тех, с кем я ходила в школу, по‑моему, еще никто не умирал. Вот он меня и заинтересовал.

– А ты странная, Сьюзен, – покачала головой Лори. – Тут прямо какая‑то патология.

– Может быть.

– Нет, определенно в этом есть что‑то нездоровое.

«Стоит ли сомневаться в том, что к завтрашнему дню наш разговор станет достоянием всей школы?» – подумала Сьюзен.

Но может быть, она несправедлива? Хотя хорошо ли они с Лори знают друг друга? Их ведь не назовешь лучшими подругами. А вообще, когда узнаешь, как лучшие друзья поступают друг с другом, понимаешь, что именно лучший друг способен предать тебя… Вот, например, Питер – взял и начал за спиной Бадди встречаться с Анжелой… Или, скажем, Бадди: мог он пойти к ущелью со своим лучшим другом и…

Сьюзен содрогнулась.

Она даже представить не могла, что все это окажется правдой. Боялась убедиться в вине Бадди даже больше, чем если бы здесь был замешан Кейт, потому что тогда хотя бы можно было свалить все на страсть, а Бадди, видно, тщательно составил план.

Ночью Сьюзен не могла уснуть. Ей хотелось, чтобы в соседней комнате был дедушка, как там, в Джонстауне, в их прежнем, настоящем доме. Ей нужно было с кем‑то поговорить, с кем‑то, кто ее выслушает, отнесется к ней серьезно, хоть ей всего четырнадцать. Она не знала, как ей поступить. Понимала, что должна что‑то сделать, но что – просто не представляла.

В конце концов она встала с постели. Надела джинсы и свитер, завязала шнурки на высоких ботинках и влезла в куртку. Держась у стены холла, куда выходила спальня родителей, стараясь не скрипеть половицами, она выскользнула из дома.

На улице было холодно. В этот ночной час их пригород, казалось, преобразился. Стояла такая тишина, что он больше чем когда‑либо был похож на декорацию из фильма. Из боковой двери гаража Сьюзен вывела свой велосипед и вышла с ним на улицу. Потом села на сиденье и, что было сил нажимая на педали, покатила сначала по одной улице, потом по другой. Ветер резал лицо, щеки у нее раскраснелись. На глазах под очками выступили слезы.

Наконец Сьюзен остановилась около дома, который ничем не отличался от ее собственного, только был немного более старым. Она гадала, где находится комната Бадди и как привлечь к себе его внимание, не разбудив родителей, гадала, как объяснить, почему она оказалась здесь среди ночи.