– Где… где ты ее взял? – выдохнула Марина.

– Нашел в конце сада. Классная, правда? Марина с трудом отвела глаза от пленницы и внимательно посмотрела на Джейсона.

– Надо ее выпустить.

– Почему это?

– Оставлять ее себе… ну никак нельзя… Она же волшебная («И вообще, – добавила она про себя, – чудо, да и только!»). Так что держать ее в плену грешно.

Но Марину беспокоило не только это. Ей вспомнилось, как в волшебных сказках, которые она читала когда‑то, говорилось, будто со всеми, кто сталкивался с обитателями Среднего Царства, всегда случалось что‑то нехорошее, особенно если люди вмешивались в жизнь этих созданий.

Джейсон огорчился. Четырнадцатилетней Марине часто казалось, что он гораздо младше ее, хотя между ними было всего два года разницы. Ее мать как‑то раз заметила, что девочки взрослеют раньше мальчиков, и сейчас стало ясно, как она права.

– Я не хочу ее выпускать, – сказал Джейсон.

– Джейсон!

– Я подержу ее в банке только до завтра, – пошел он на компромисс. – Ладно? А утром выпущу. Честно!

«Все равно это не дело», – подумала Марина, но фея была не ее, ведь ее поймал Джейсон.

– Смотри же, слово надо держать, – сказала она.

Но наутро оказалось, что фея умерла. В банке из‑под джема осталась только сучковатая ветка, к которой прилипло что‑то похожее на оболочку длинного мертвого жука. А на дне банки лежала крошечная кучка коричнево‑серой пыли и какие‑то частицы, возможно, останки феи, такие иссохшие, что они казались прозрачными.

А Джейсон заболел.

Он лежал в постели, страшно исхудавший и осунувшийся, будто много месяцев страдал от какой‑то изнурительной болезни. Он так изменился, что Марина едва его узнала.

– За… забери это… отсюда… – с трудом выговорил он еще до того, как его мать стала выпроваживать Марину.

– Пока не придет доктор, мы не знаем, заразная у него болезнь или нет, – сказала мать Джейсона. – Так что лучше перестраховаться, верно?

Она старалась скрыть, как встревожена, но это ей плохо удавалось. «Еще бы, – подумала Марина, – Джейсон так ужасно выглядит, как будто он вот‑вот умрет».

– Нет, серьезно, тебе лучше уйти, – убеждала ее мать Джейсона.

Марина молча кивнула и, прижав к груди банку из‑под джема, побежала домой.

Часом позже Марина сидела на заднем дворе своего дома, все еще не сводя глаз с того, что лежало в банке из‑под джема, стоящей перед ней на садовом столике.

«Я ведь его предупреждала, – думала Марина. – Говорила, что эту фею нельзя оставлять у себя. Но Джейсон не послушался. Он вообще мало кого слушается. А теперь фея его прокляла, и Джейсон умрет».

Потому что он поступил несправедливо. Ведь найти фею – это такой праздник, такое волшебство, а Джейсон ничего не понял, будто очередного жука поймал для своей коллекции. И этим все испортил. Марина представила себе, что бы сказала о случившемся ее мать. Она, конечно, пожалела бы Джейсона, но потом непременно добавила бы: «Меня его поступок ничуть не удивляет. В наше время люди ко всему подходят с точки зрения выгоды – так и рвутся заполучить то, что будет только у них и ни у кого другого. Для них это главное, или же они прикидывают, можно ли из своего приобретения извлечь пользу».

Такие рассуждения матери напоминали Марине речи отца, он часто сетовал на то, что все прекрасное и удивительное, чем богата земля, люди осквернили и разрушили, и поэтому ровесникам Марины, когда они вырастут, вряд ли будет чем полюбоваться. Для них останутся только воспоминания других людей о том, как все выглядело раньше.