– Все не так просто, – сказал он. – Приходится, понимаешь, держать всех на расстоянии. Без этого я не смог бы заниматься своим делом.

Мэнди кивнула.

– Понятно, вот сегодня я провела здесь с тобой день и увидела, что ты совсем не такой грозный, как там. – Она кивнула на толпу под окном. – Но почему ты стал этим заниматься?

– Затянуло, наверно. За подростками здесь никто не смотрит, и за них взялись банды. Только не подумай – я вовсе не добрый рыцарь! Но кто‑то ведь должен был вступиться за ребят? А уж теперь, – он горестно покачал головой, – даже не знаю, как это все вышло из‑под контроля…

Мэнди посмотрела вниз. Ей было видно, что во главе Чистокровок стоит Финнеган. Отсюда, сверху, он представился ей таким маленьким, что казалось, стоит протянуть руку, и можно раздавить его между пальцев, как комара.

– Думаю… нам лучше спуститься, – сказала она.

Штырь мрачно кивнул.

– Может, раззадорю Финнегана, и он согласится сражаться один на один – и чтобы победителю досталось все.

– Надеешься, он согласится?… – Мэнди запнулась. – Смотри! – крикнула она.

Но Штырю можно было и не показывать, в чем дело.

Сквозь толпы собравшихся зевак прокладывала себе путь знакомая цепочка байкеров. Это были «Олени»! Грузовой пикап с открытым верхом замыкал процессию мотоциклистов. В нем везли походную сцену и генератор, нужный для усилителей и инструментов.

Мотоциклы подъехали к ступеням музея и полукругом выстроились вокруг пикапа. Пикап же остановился носом к музею, а кузовом прямо в лицо Финнегану.

– Что они затеяли? – пробормотал Штырь, когда члены группы начали разбирать инструменты.

Ответные вопли Чистокровок и звуки настраиваемых гитар и синтезаторов поднимались к их окну.

– Думаю, они приехали нам помочь, – проговорила Мэнди.

– Лучше нам спуститься, – решил Штырь.

Он пошел к лестнице так быстро, что Мэнди и Лабби, бегущий по пятам за хозяином, с трудом поспевали за ним.

– Ну что, придумал наконец? – спросил Гуд Фаррела Дина.

Волшебник, наморщив лоб, сидел за усилителями в кузове грузовика. Его глаза были устремлены на лозунг, выведенный на деревянных боках пикапа: «Я бы лучше сплясал!» Еще бы, он бы тоже согласился на что угодно, только бы не сидеть здесь, думал Фаррел.

– Фаррел! – поторопил его Гуд.

– Я думаю! С простыми чудесами я всегда был не в ладах. Они такие легкие, что я их сразу забываю.

– Ну, если тебе проще с какими‑то сногсшибательными, давай нам такое. Сейчас нам все сгодится.

Фаррел Дин вздохнул.

– Сложным чудесам я никогда не мог выучиться, – признался он.

– Надо было найти другого волшебника, – посетовала Колючка.

– Но ведь никто не мог ничего путного посоветовать, пока мы не обратились к Фаррелу.

– Да, но…

– Слушайте, вы! Уходите и дайте подумать! – прикрикнул на них Фаррел. – Начинали бы лучше свои игры‑пляски, а я, когда вспомню чудо, дам вам знать.

– Если вспомнишь, – уточнила Колючка. Фаррел Дин вздохнул и снова углубился в размышления.

Было же такое простое‑препростое чудо, которое даже он мог вспомнить. Неужели не сможет? Оно было у него самое любимое, правда, очень давно, еще когда Эльфлэнд не сорвался с места. Но последние несколько веков в этом чуде нужды особой не было, а к тому же он был не ахти какой способный волшебник. Иначе с чего бы он открыл свой ресторан «Хорек»? Вот угощать посетителей пивом – это ему удавалось куда лучше, чем чудеса.