|
И пришла к выводу, что Линда могла пойти на такое. Она переехала в Мерфрисборо недавно и работала в «Свежей маргаритке» всего несколько недель. Вмести с Бетти Керн они пришли к ней устраиваться на работу. У Саммер не было причин не взять их. Рекомендательные письма оказались в полном порядке. Сейчас она спрашивала себя, а не нарочно ли они не вышли в ночную смену в «Хармон бразерс», понимая важность этой работы для «Свежей маргаритки» и зная, что Саммер самой придется ее делать, поскольку в это время суток срочно найти замену практически невозможно. Так что план грабежа был почти безупречен. Саммер почувствовала приступ гнева на Линду за ее предательство, но, когда снова взглянула на привязанное к стулу окровавленное тело, гнев уступил место жалости и тошнотворному страху за себя. Что бы Линда ни сделала, она не заслужила участи быть забитой до смерти. Никто не заслужил этого.
Включая ее и Франкенштейна. Страх заставлял сердце Саммер биться чаще. В это невозможно поверить. Это чересчур. С ней такого никак не должно произойти. — Ну, видишь? Я же сказал, что с девками проще, — заметил первый бандит. — Ага, — голос третьего бандита прозвучал почти разочарованно. Он мотнул головой, и Саммер, направившись к дивану, села на выцветшую ситцевую обивку рядом с Франкенштейном. Когда она коснулась его ногой, он даже не посмотрел на нее. Все его внимание было сосредоточено на троице головорезов, мрачно возвышающихся над ними. Саммер чувствовала, как напряжено его тело. Он ждал, но, если посмотреть правде в глаза, вряд ли способен был что-либо сделать. Спасти их мог только наряд полиции. Где же Арнольд Шварценеггер, когда он действительно нужен? А куда подевалась Бетти Керн? Участвовала ли она в ограблении? Если да, то ей, может быть, удалось бежать и отправиться за помощью? — Так ты будешь умницей, Колхаун, и скажешь нам, где микроавтобус, или нам придется сперва сделать бо-бо твоей подружке? — добродушно спросил третий бандит. При этой угрозе зрачки Саммер расширились. Если дойдет до пыток, она ни секунды не станет скрывать место нахождения проклятого микроавтобуса. Да он не стоит даже ее царапины, эти разбитая, продырявленная пулями колымага с мертвецами! — Я тебе уже сказал, что она мне не подружка. Если хотите помучить ее, валяйте. Саммер буквально окаменела, а Франкенштейн равнодушно пожал плечами (хотя весь был как сжатая пружина) и улыбнулся бандиту своей кривой улыбкой. Казалось, что его изуродованное лицо выражает насмешку. Саммер нервно сглотнула, но не проронила ни слова. — А что, если мы сперва помучаем тебя, засранец? — Бандит ударил Франкенштейна по лбу пистолетом. Звук металла о кость заставил Саммер вздрогнуть. У нее похолодело внутри, когда голова Франкенштейна откинулась набок. За то короткое мгновение, пока он моргал, приходя в себя после удара, Саммер обнаружила, что, несмотря на жуткие отеки, оба его глаза были открыты и взгляд их выражал поразительную решимость. Она видела холодные, жесткие глаза с черной радужной оболочкой, почти такой же темной, как и зрачки. Вряд ли бы ей когда-нибудь захотелось отнестись по-дружески к человеку с подобными глазами, даже просто познакомиться с ним. При обычных обстоятельствах от этого взгляда у нее мороз побежал бы по коже. В данный момент в нем светились боль и ярость. И, как показалось Саммер, молчаливое предупреждение: «Молчи». «Но почему?» — хотелось ей выкрикнуть, но она задала этот вопрос молча. Еще долю мгновения Франкенштейн смотрел на нее без всякого выражения. Потом рот его сжался, и взгляд, переместившись на стоящего перед ним человека, стал таким легким и рассеянным, словно Колхауна били по голове пистолетом каждый день. Но тело при этом напряглось еще больше. И Саммер тут все поняла. |
