|
Приняты подготовительные меры к увольнению Горлова с работы. – Мстислав Ростропович преследовался все эти годы с неутомимой изобретательной мелочностью, так свойственной аппарату великой державы. Это – длинный ряд придирок, шпилек, помех и унижений, которые ставились ему на каждом шагу его повседневной жизни, чтобы вынудить его отказать мне в гостеприимстве, а требование это ему без стеснения высказывала мадам Фурцева и её заместители. Одно время его и даже Галину Вишневскую вовсе снимали с радио и телевидения, искажались газетные упоминания о нём. Немало его концертов в СССР было отменено без ясных причин – даже когда он находился уже на пути в город, где концерт назначен. Его методически лишили творческого общения с крупнейшими музыкантами мира. Из-за этого, например, уже несколько лет задерживается первое исполнение виолончельного концерта Лютославского в Польше, на родине композитора, куда Ростроповича не пускают, и первое исполнение концерта Бриттена, посвящённого Ростроповичу. Наконец, ему преградили пути дирижёрской работы в Большом театре, которая была для него наиболее творчески важна и интересна. Этой весной я счёл своим долгом уехать с его дачи, чтоб освободить его от преследований. Однако они мстительно продолжаются и по сей день. Ещё же нельзя ему простить его письма о судьбах русского искусства.
Уже несколько лет ни один телефонный или внутрикомнатный разговор – мой или членов моей семьи, даже на последнюю бытовую тему, не остался неподслушанным и (есть признаки) не проанализированным. Мы уже привыкли к тому, что днём и ночью постоянно разговариваем в присутствии Госбезопасности. Когда у них кончается плёнка, они безцеремонно прерывают телефонный разговор, чтобы перезарядить, пока мы перезвоним. В таком же положении – Ростропович, Сахаров, Шафаревич, Чуковские, многие знакомые мне семьи, а ещё больше незнакомых. Даже странно слышать, что где-то идут споры, имеет ли право президент страны распорядиться об установлении электронного подслушивания для защиты военных тайн своей страны. И даже оправдан по суду человек, разгласивший такие секреты. А у нас – и без суда считается виновным любой человек, однажды высказавший вслух мнение, противоречащее официальному. И электронное подслушивание за ним устанавливает не глава страны, но средний чиновник Госбезопасности. Такое электронное подслушивание, не говоря о всей прочей слежке, опутывает тысячи и тысячи интеллигентов и ответственных служащих в главных городах Советского Союза. И множество дармоедов в мундирах сидят и анализируют плёнки подслушивания. И это даже не очень скрывается, министр считает дозволенным заявить подчинённому: «Мне давали слушать ваш такой-то телефонный разговор», – и дальше выговор за этот разговор. Слежка доходит до того, что даже в отношении соприкасающихся со мною людей 5-е управление КГБ (ген. – майор Никашкин) и его 1-й отдел (Широнин) дают письменные указания – «выявлять посещаемые ими адреса», то есть спираль уже второго порядка. В нашем дворе стоит поношенный ижевский «москвич» нашей семьи. С ним рядом ночуют несравненно лучшие машины, но какие-то странные «похитители» всякий раз покушаются именно на эту. Два раза потерпели неудачу, один раз повредили её нарочно, ещё раз – угнали в Грузию. И хотя милиция нашла машину и будто бы угонщиков – никакого суда над ними не было. – Не только я, но и мои знакомые засыпаны оскорбительными анонимными письмами. – Перед недавними муниципальными выборами агитатор («блока коммунистов и безпартийных») заявил о моей жене, не скрываясь: «таких надо душить!». – Редактор журнала «Октябрь» Зверев в публичных лекциях в Институтах Вирусологии и Иммунологии Академии Наук заявил, что я «член исполнительного комитета сионистов». |
