|
Таким образом, мы все оказались в одном замкнутом пространстве. «Незнакомец» буквально «прилип» к «объекту», который стоял в очереди кондитерского отдела. «Шеф» прикрыл «незнакомца». Они стояли полубоком друг к другу, лицом к витрине. «Незнакомец» манипулировал руками возле «объекта». Что он делал конкретно, я не видел, но движения рук, одетых в перчатки, и какой-то предмет в одной из них помню отчётливо. В любом случае, рядом со мной, в центре Новочеркасска, происходило что-то непонятное для меня. Вся операция длилась две-три минуты.
«Незнакомец» вышел из гастронома, лицо «шефа» преобразилось, он улыбнулся, оглядел зал, увидев меня, кивнул и направился к выходу. Я последовал за ним. На улице «шеф» тихо, но твердо произнёс: – Всё, крышка, теперь он долго не протянет. В машине он не скрывал радости: – Понимаете, вначале не получилось, а при втором заходе – всё о’кэй! Но тут же осекся, посмотрев на меня и водителя. Мы заехали в гостиницу, потом к начальнику горотдела, «шеф» дал указания о проверке новых связей «объекта», выявленных по городу, простились, затем сели в машину и – на Ростов. В голове стоял какой-то дурман. Фраза «шефа»: «Вначале не получилось, а при втором заходе – всё о’кэй!» – по-иному высветила ситуацию, свидетелем которой я оказался. Эпизод в гастрономе не казался больше странным и непонятным. Это был финал задуманного высшим карательным органом страны преступления против великого писателя-диссидента. Что я мог сделать? Оставалось только молчать – единственный вариант сохранить жизнь себе и своей семье. По прибытии в Ростов мы расстались с «шефом» на пороге приёмной генеральского кабинета. На прощание он излишне бодро сказал: – Всё в порядке, новочеркасские материалы направишь в центр. Судьба «незнакомца» осталась для меня тайной, что касается «шефа», мне удалось осторожно выяснить: в дальнейшем он был направлен за границу, разумеется, не в туристическую поездку. Закономерен и естественен вопрос: что произошло с Александром Исаевичем после Новочеркасской операции? Не знаю. Может быть, он серьёзно болел, может быть, смерть ходила рядом с ним. Ответ, по-видимому, нужно искать у него или его близкого окружения…
ПОСЛЕСЛОВИЕ Настоящее повествование документально, хотя написано по памяти. Изложенные события действительно происходили, и почти 20 лет этот груз лежит на моей совести. Опять и опять повторю: что я мог сделать? Прямых, неоспоримых улик у меня нет, вещественных доказательств тоже. Оставалось кричать. Но дали бы мне такую возможность? Очень сомневаюсь, более того, убеждён, моё «открытие» было бы в самом зародыше похоронено навеки. У Г. А. Арбатова в первой главе «Свидетельства современника» высказана мысль: «…я думаю, пока живы свидетели, пока остались очевидцы событий этого важного и сложного периода нашей истории, тем более те, кто в них в той или иной мере участвовал, надо дать им высказаться. Какой бы скромной ни была их роль в том, что происходило». Мною умышленно не названы конкретные лица – участники и соучастники изложенных событий. Поскольку я считаю необходимым оставить им возможность самим высказаться: расширить, уточнить, назвать инициаторов – идееносителей этой преступной акции, а они, безспорно, из числа высших государственных чинов. Давайте посмотрим друг другу в глаза.
Перечень приложений
1. Интервью Седзе Комото, 15.11.1966 2. Письмо IV Всесоюзному Съезду Союза Советских Писателей, 16. |
