— Как там наша… бизнесвумен? — выговорил он с неповторимой интонацией.

Я усмехнулся:

— Врастает в столичную жизнь. Похоже, нравится ей это дело.

Он помолчал немного и сказал:

— Боюсь, впереди ее ждут сюрпризы, о которых она не догадывается…

— А нас не ждут? — я засмеялся. А он нет:

— У баб сюрпризы другие. Поострее наших будут.

Я не смог постичь глубины этой мысли, но меня вдруг торкнуло иное.

— Вадим Антоныч! — произнес я с особой интонацией. — Если я сейчас не туда полезу, вы закройте тему, да и все. Но спросить хочу. Вы узнали, кто этот самый… ну, Покровитель? А может, так догадались, логически? Извините, если вопрос кривой, но не задать не могу.

Пауза. И ответ как будто нехотя:

— Нет. И не узнал, и узнавать не хочу. И слава Богу. Ты меня понял?

— Думаю, да.

— Так. Я всегда говорил, что ты парень умный. Меньше знаешь, крепче спишь, верно?

— Хм! — я не удержался от легкой язвинки. — А как же умный, если знаешь мало?

— А быть умным — не значит много знать, — спокойно объяснил он. — Это значит — лучше думать. И то не обо все на свете. А о том, о чем думать надо. Так?

— Ну, пусть так.

— Тогда и отбой. Давай, я на связи, звони, если что. Всем привет!

И отключился.

После этого разговора я, наверное, минут десять сидел в каком-то тягостном раздумье. Мысли ворочались нехотя, зато безостановочно. И подкатили к тому, что Вадим-то наш Антонович, пожалуй, и знает, кто он, этот таинственный Покровитель… Или, как минимум, догадывается. Но не скажет. Тем более не скажет, почему не скажет. М-да… Серьезная штука жизнь, несмотря на то, что на каждом шагу хоть обхохочись.

И я выкинул это из головы и позвонил в бухгалтерию уфимского «Труда», попросив позвать Ракитина. Пошли. Наверное, какая-то бабушка едва плелась, потому что секунды неслись и неслись, минуты бежали и бежали, и я меланхолически думал о том, что вот как раз тот случай, когда время — деньги в буквальном смысле… Но вот наконец в трубке знакомый голос:

— Да?

— Андрей Борисыч, это Боец. Приветствую!

— О, здорово! — Ракитин обрадовался по-настоящему. — Как Москва⁈

— Пока на месте, — улыбнулся я, по возможности кратко изложил ход наших дел, включая разговор с шефом и то, что ему, Ракитину, на днях надо зайти к шефу на предмет финансирования поездки. Ракитин согласился, хотя без энтузиазма — я его прекрасно понял, ходить просителем к богатеям — занятие так себе. И постарался перейти на другие рельсы:

— Андрей Борисыч, а кого ты думаешь взять на турнир?

— Да не знаю пока, — он сразу увлекся. — Думаю отборочные устроить. Да, отлично будет! Замотивирую ребят по самую маковку.

— Как там Юра, кстати?

— Да ты знаешь, ничего! Очень даже ничего. Не бухает категорически, по трезвому двигается. Дурак, говорит, был, смысла в жизни не видел. А как боец растет не по дням, а по часам. И соображать, оказывается, может.

— Ну, удачи ему. И тебе, и всем твоим ребятам! Кстати, у тебя домашний телефон есть?

— Есть-то есть, да я дома лишь вечером бываю… Но запиши.

Я записал, мы попрощались, и не успел я положить трубку, как аппарат разразился трезвоном.

Кто бы это мог быть?.. — подумал я, вновь снимая трубку.

— Да?

Глава 16

— Сереженька-а… — серебристым ручейком протек голом из трубки в ухо.

Конечно, Алину не узнать невозможно. У меня в глубине души как будто цветок расцвел.