Толстяки быстренько избавляются от своего оружия, бросая его к моим ногам. Они сдаются на милость победителя — жить и жрать им еще хочется.

Седой совершенно спокоен, он лишь брезгливо поморщился, стирая платком со щеки брызги крови.

Лева скользит к большому окну, задрапированному светлыми гардинами. Я быстренько считаю трупы в комнате. Седой садится в кресло, пристально смотрит на перепуганных насмерть толстяков.

— Тут одиннадцать жмуриков, — говорю, обращаясь к толстякам. — Есть еще кто-нибудь на территории? — спрашиваю их, не повышая голоса.

Толстяки дружно кивают головами. Этакие китайские болванчики. Кто-то еще, значит, ошивается во дворе, имея наглость не зарегистрироваться в нашем списке.

— Сколько? — спрашивает Лев от окна.

— Двое… — сипит толстый. Этот тип, скорее всего, и является хозяином коттеджа.

— Где они? — спрашиваю его, не выходя в проем дверей.

Толстяк шевелит губами и разводит руки.

— Громче! — рычит на него Лева.

— Я не знаю… — торопится с ответом пухлый. — Где-то рядом.

— Снайперы? — спрашивает Лев, слегка отводя край гардины.

— Кто? — спрашивает толстяк испуганно.

— Хрен в пальто! Люди твои, баран, которые во дворе! — рычит Лев, оборачиваясь.

Седой, пока продолжается содержательная беседа, раскуривает свою сигарку.

— У них есть ружье с оптическим прицелом, — сообщает толстяк.

— Ружье или винтовка? — переспрашивает Лев.

— Длинноствольный карабин, — проявляет вдруг неожиданные познания в оружии пухлый.

Объяснять ему, что такое карабин и что такое винтовка, смысла нет. Лева смотрит на меня многозначительно. Мне-то уже ясно, что где-то на территории засели двое и у одного из них, скорее всего, СВД. Значит, самое серьезное у нас впереди. Да никто, собственно, нам и не обещал, что будет легко. Пальбу в доме наверняка слышали на улице. Если никто из своих до сих пор из дома не вышел, тут и дураку будет ясно, что дела обернулись не так, как было запланировано. Теперь они, те, кто на улице, готовы отстреливать всех подряд, не разбираясь. И могут, если имеют связь, вызвать подкрепление.

— С ними есть связь? — спрашиваю у толстяка.

Он отрицательно мотает головой.

— Их выставлял вот он… — кивает пухлый на труп «спортивного». — Даже если и есть, то мы этого не знаем.

Компаньоны толстого мнутся перед креслом Седого, как напроказившие пацанята, напряженно слушают наши переговоры. Седой пока в разговор не лезет, предоставив нам самим оценивать обстановку.

— Где выход на чердак? — спрашиваю хозяина коттеджа.

Он объясняет:

— Из той комнаты нужно пройти вправо, там есть лестница на второй этаж, оттуда по винтовой лестнице попадете на чердак.

Смотрю на Леву. Он молча кивает. Надеюсь, в одиночку Лев тут справится.

Прохожу через комнату, обходя лужи крови на полу. Запашок кондишены пока не вытягивают. Подбираю у одного из убитых автомат Калашникова и поднимаюсь на чердак. Посторонних по пути не встречаю.

Чердак представляет собой вполне обжитое помещение.