Возможно именно поэтому, покормив их утром и выпустив их на территорию крепости по делам, она взяла рюкзачок, положила туда колобки и бутылку воды из крепостной столовой, и вышла из задних ворот.

— Не уходи далеко, — предупредил её охранник. — И если услышишь звук трубы, бегом обратно.

Она кивнула, и лениво пошла дальше. Пастухи уже ушли с козами, овцами и яками жителей деревень. Все чувствовали себя в безопасности, имея южные горы позади, и перегораживавшую Перевал Снежного Змея массивную стену шипастых лоз — на востоке. Она слышала, как солдаты говорили, что к тому времени, как янджингские воины выберутся на равнину, все уже будут в крепости, за закрытыми и запертыми на засов воротами.

Эвви собиралась дойти лишь до гребня холмов, который было видно с южной галереи. Там был водопад, питавший тёкшую рядом с крепостью речушку. Она там пообедает, немного послушает горы, и вернётся.

День был великолепным. Пока она шла, солнце нагрело все каменные поверхности вокруг неё. Эвви набрала в грудь воздуха, и ощутила запах гранита, известняка и кварцита. Горный хор звенел у неё в ушах, громче орлиного клёкота и пения птиц помельче, даже громче водопада, к которому она приближалась.

Деревья у подножья водопада скрывали каньон по ту сторону речушки. О его обследовании и речи идти не могло бы, если бы большая сосна не лежала поперёк воды, создавая идеальный мост. Эвви посмотрела вверх на вершину холма, где она планировала пообедать, потом вниз, на крепость и равнину. Не было видно ни следа всадников или неприятностей. Она перебралась по сосне через реку.

Каньон повёл её глубже в каменные предгорья. Он создавал эхокамеру для птиц и пения. Эвви чувствовала себя так, будто она находилась внутри магии. Наконец она остановилась пообедать у ручья, бежавшего по дну каньона, проголодавшись после своих утренних исследований. Она была готова поклясться, что горы-мужья и сама Королева Солнца пели ей, пока она легла подремать.

А потом кто-то выдернул её из приятных снов. Солдаты в янджингской униформе схватили её, и крепко связали руки у неё за спиной. Когда Эвви закричала, ей дали пощёчину.

— Тут есть ещё ваши? — потребовал один из них. — Говори! Тут ваши ещё есть?

Эвви лягнула его, попав в бедро. Она извернулась, и свирепо укусила одно из державших её солдат. Тот врезал ей так сильно, что она увидела вспышки света у себя в голове. Мужчина, которого она лягнула, схватил её за ноги, и связал их.

— Кто ещё с тобой? — потребовал он.

Эвви прибегла к чаммурскому, рассказав ему, что его мать ела на завтрак. Он поднял её, и закинул себе на облачённое в доспехи плечо. Когда она закричала, он сильно ущипнул её за ногу, и сказал на тийон:

— Молчи, иначе пожалеешь, что не умерла, в отличие от моей матери.

Эвви воззвала к скалам каньона. Они начали обрушиваться. Люди завопили, попав под каменный дождь.

— Что ж, — сказал кто-то вне поля её зрения, — вот, куда она забралась. Ты рано или поздно заговоришь, Эвумэймэй Дингзай, но в более комфортной обстановке.

Чья-то рука сунула бутылку с чем-то пахучим ей под нос. Эвви попыталась повернуть лицо прочь, но бутылка была слишком близко. Пары попали ей в нос, и добрались до мозга.

Когда Эвви очнулась, над ней стоял, согнувшись, какой-то мужчина. Она дёрнулась прочь, но обнаружила, что может двигать лишь головой. У неё забрали одежду, и она была привязана к столу. Её ноги были подняты на доске над её бёдрами, и привязаны за лодыжки так, чтобы её голые пальцы ног торчали обратно, в направлении её головы. Она не могла двигать ногами.

У Эвви пересохло во рту. Ей хотелось кричать; ей хотелось рыдать, но она не собиралась делать ради этих соплежуев ни то, ни другое.

Солдат, склонявшийся над ней, был одет в бронзового цвета куртку и штаны, какие носили пехотинцы в янджингской армии.