Они шли, пока не наступил вечер. Небо на западе окрасилось багряным с полосами желтого, эти пламенеющие цвета медленно съёживались и бледнели, превратившись в серые сумерки. Боль снова вернулась, теперь ее слегка облегчала понизившаяся температура. Люди искали глазами признаки лагеря, которые сказали бы им, что они достигли места назначения, но рядом с дорогой никто не разбил лагерь и ни один костер не наполнял воздух дымом, поход продолжился и в темноте.

Взошедшая луна выбелила пыль, покрывавшую винтовки Легиона и прилипшую к коже солдат. Никто не пел, никто не разговаривал, они просто шли и шли, милю за проклятой милей под ущербной луной. Далеко в ночи, там, где коптили небо над северными округами Виргинии полевые костры янки, показалось огромное красное зарево, и Старбак, пытаясь быть начеку, понял, что армия Джексона оказалась уже к северу от этого сияния и, значит, зашла врагу с фланга, и в первый раз за все время он засомневался, что они и правда собираются повернуть на запад, в долину Шенандоа. Возможно, подумал он, вместо этого они повернут на восток, чтобы как острый кинжал полоснуть врага с тыла.

- Сюда! Сюда! Никаких костров! - прервал размышления Старбака чей-то голос, и он увидел всадника, машущего в сторону чернеющего в ночи луга. - Отдохните немного, - всадник был, очевидно, штабным офицером. - Выступаем на заре. Никаких костров! У подножия холма есть ручей, можно напиться. Никаких костров!

Старбак принял приказы и встал на краю луга, чтобы понаблюдать, как мимо ковыляет Легион.

- Молодцы! - похвалил он каждую роту. - Молодцы.

Люди едва осознавали его присутствие, просто хромали к лежащему на вершине небольшого холма лугу. Мокси держался позади своей роты, так что он мог сделать вид, что не замечает Старбака.

Рота Траслоу прошла последней.

- Есть отставшие? - спросил Старбак.

- Ни одного, о котором вам нужно было бы беспокоиться.

Старбак направился к лугу вместе с Траслоу.

- Кошмарный переход, - устало выдавил он.

- А завтра, возможно, мы его повторим, - ответил Траслоу. - Хотите, чтобы я выставил часовых?

Старбак почувствовал искушение согласиться, но он знал, что солдаты восьмой роты подумают, будто он выбрал их, потому что это его бывшая рота, поэтому специально остановил выбор на первой роте.. Майор Медликотт слишком устал, чтобы возмущаться.

Старбак похромал вокруг лагеря. Он хотел убедиться, что у них есть питьевая вода, но большинство уже погрузилось в сон. Они просто упали на траву и закрыли глаза, лежа, словно мертвецы, собранные похоронной командой после сражения. Несколько человек отправились к ручью, чтобы наполнить фляжки, некоторые закурили, некоторые грызли галеты, но основная часть солдат просто распласталась под лунным светом.

Старбак остался бодрствовать вместе с караулом. На юге сияла луна, а по дороге тащились другие солдаты, полк за полком поворачивал в поля, чтобы устроить короткий привал. Войска еще подходили, когда Старбак разбудил Медликотта, чтобы тот заступил в караул, и по-прежнему проходили, когда Нат улегся спать. Ему снился поход, боль, выжженный солнцем день, проведенный тащась по твердой как камень дороге на север, истекая потом, но не к шлюхам на белых простынях в разжиревшем городе, а в сражение.

В то утро, когда армия Джексона шла на запад, майор Гэллоуэй получил приказ прибыть в распоряжение генерала Макдауэлла, чьи войска сформировали правый фланг армии Поупа. Странные и тревожные сведения пришли с западного фланга. Один из штабных офицеров генерала Бэнкса разведывал вражеские позиции с холма к северу от Раппаханнок и заметил далекую колонну пехоты и артиллерии, марширующую по берегу реки на запад.

Дорога, по которой следовали мятежники, змеилась вверх и вниз по холмистой местности, так что штабной офицер мог разглядеть лишь отдельные части колонны, но он оценил размер подразделений, пересчитав флаги, и отрапортовал, что силы мятежников, должно быть, состоят по меньшей мере из двадцати тысяч человек.