- Думаю, нам следует забаррикадировать яму, - сказал Старбак.

- Не нужно меня учить, - ответил Медликотт.

Старбак взорвался:

- Слушай, ты, чертов сукин сын, - рявкнул он, - я не проиграю это проклятое сражение только из-за того, что ты меня не любишь. Если янки используют эту яму, чтобы подобраться к нам сзади, то я использую твою чертову черепушку в качестве мишени для стрельбы. Понятно?

Медликотт, не в состоянии справиться с напором гнева Старбака, сделал два шага назад.

- Я знаю, как нужно сражаться, - неловко выговорил он.

Старбак поборол искушение напомнить Медликотту о его трусости у Кедровой горы.

- Тогда убедитесь, что сражаеетесь, - произнес он вместо этого, - и устройте завал через яму себе же во благо. Он имел в виду баррикаду из веток, в которых атакующие запутались бы, а обороняющиеся могли использовать в качестве бруствера. Старбак прочитал на лице мельника обиду и пожалел о ярости в своем тоне. - Знаю, что вы меня не любите, Медликотт, - сказал он, пытаясь исправить положение, - но мы деремся не друг с другом, а с янки.

- И вы - янки, - угрюмо заявил мельник.

Старбак во второй раз поборол позыв наорать на мерзавца.

- Отправьте своих ребят строить завал, - он заставил себя говорить спокойно, - а я скоро вернусь и взгляну на него.

- Не доверяете мне, вот оно что?

- Я слышал, вы прекрасно пишете письма, - сказал Старбак, - но не в курсе, хорошо ли у вас получится устроить баррикаду.

Сделав этот последний выстрел, он удалился, выдохнув из легких свою неудовлетворенность вместе со струйкой сигарного дыма. Он размышлял, не следует ли изменить обычный порядок расположения Легиона, направив роту Траслоу на правый фланг, а Медликотта - на левый, но подобные действия были бы восприняты правофланговыми ротами как глубочайшее оскорбление, а Старбак хотел продемонстрировать хотя бы солдатам, если не офицерам этих рот, что он им доверяет. Он направился к северному краю рядов Легиона, где в самой глубокой части строительной канавы окопалась рота Траслоу. Слева от бригады расположились мелкие батальоны из Флориды. Траслоу расхаживал по открытой местности перед канавой, чтобы убедиться, что его солдаты знают точное расстояние до леса.

- Отсюда до кромки леса семьдесят пять ярдов, - сказал Траслоу Старбаку, - а даже слепой сукин сын может попасть в янки с семидесяти пяти ярдов. Пуля даже снижаться не начнет, - он повысил голос, чтобы его услышали ближайшие солдаты из Флориды. - Цельтесь говнюкам прямо в сердце, и в худшем случае продырявите им брюхо. Это резня для малолеток, ничего сложного.

Сложно было сражаться на открытом пространстве, когда траектории пущенных на большое расстояние пуль должны были быть настолько четкими, чтобы при выстреле, правильно нацеленном в находящегося в трех сотнях ярдов противника, пуля пролетала над головой солдата, стоящего в сотне шагов ближе. Старбаку уже доводилось видеть, как в результате залпа всего полка в сторону шеренги застрельщиков ни одна пуля не попадала в цель.

Штабные офицеры постоянно шныряли взад-вперед, наблюдая, не надвигается ли атака янки со стороны леса на дальнем конце поля. Полковник Свинерд тоже отправился на подобную разведку, а вернувшись, сообщил все добытые новости Старбаку.

- Они еще не атакуют, - сказал он.

- Думаете, они придут?

- Если они поступят так, как от них ожидают, то да.

Он подтвердил, что вчерашние действия у дороги и в самом деле были нацелены на то, чтобы заставить янки атаковать. - Полагаю, наша задача - удерживать их здесь, пока Ли не приведет остальную армию.

Слова Свинерда были первым упоминанием главнокомандующего, которое услышал Старбак с тех пор, как они прибыли в Манассас.

- Где Ли? - спросил он.

- По ту сторону Торуфэир-Гэп, - объяснил Свинерд.