А дальше… а дальше вперемежку шел такой калейдоскоп, даже не знаешь, какой рассматривать. Вагон, в смысле.

Сверкающе-ребристый, так и зовущий локомотив лететь на всех скоростях, сразу шел первым. Красный, с гладкими матово-платиновыми вставками у вытянутых овалов окон, с рыцарской башенкой посередке, с механическими яркими трубачами, уже подносившими ко ртам вытянутые тонкие трубы. Зеленый, пузатый и глядящий почти круглыми иллюминаторами, между стеклами которых, еще и соединенных огромной стеклянной полосой по всей длине… плавали океанские рыбы. Белый и угловатый, больше всего напоминающий аккуратно вырубленный из ледника айсберг, с прозрачными слюдяными ромбами проемов, за которыми мерцали уютные огоньки. Вычурно-украшенный лепниной и бронзовыми деталями, с рядом самых обычных дверок от начала и до конца, со стеклами, задернутыми драпировками и виднеющимися в просветах высокими старорежимными диванами. И…

Дальше было заметно плохо, но Мари готова была поспорить на любимый свитер с горлом, что где-то в середине состава поднималась в ночное небо самая настоящая китайская пагода.

— Обалдеть. — Снег не выдержал, сбросив маску невозмутимости. — А как он вот так, здесь, и никого…

— Ну, не совсем никого, — Карл кивнул на еще несколько фигур, появившихся на перроне. И нахмурился. — Так, за мной!

И двинулся куда-то в сторону той самой пагоды. Мари оглянулась, ловя причину беспокойства, и оторопела. С дальнего конца перрона, быстрым шагом, шли трое в черно-красной форме и еще кто-то, в обычном пальто.

— Ногами шевелите, кадеты! — рыкнул Карл, все больше ускоряясь.

Мимо серебряной пули первого, вдоль красного замка второго, через блики на плавниках и хвостах рыбешек, отражаясь в ломких линиях подъехавшего кусочка полюса, едва не задевая натертую бронзу железнодорожного аристократа и…

До пагоды Мари так и не добралась. С важным лязгом опустился голубой трап следующего, сверкающего прямоугольным бортом и похожего на большого синего кита.

Сперва показались большие и начищенные ботинки. Потом брюки с кантом, и… борода. Густая и очень рыжая, обжечься можно, бородища, заплетенная в семь хвостов-кос на конце. Крупный нос и кустистые брови, прячущие небольшие и очень живые глаза. А Лохматый так и впился глазами в ручищи, больше напоминающие лапы гориллы.

— Рад приветствовать боевого мага с учениками в нашем поезде, несомненно, самом прекрасном по эту сторону Атлантики! — густо пророкотал басом дворф (а это был он, никаких сомнений).

— А по ту? — поинтересовалась Майка, смотря на него сверху.

— По ту, милая девушка, катается поезд наших дальних родственников, и равняться с этими ренегатами и предателями правильному дворфу не полагается. Ваши билеты?

Карл достал кипу узких картоночек, никак не подходящих великолепию поезда, голубого мундира проводника и его окладистой бороды. Дворф неторопливо извлек чехол, достал хрустально блеснувшие очки, водрузил на мясистый нос.

— Раз, два, три…

Карл отошел, развернувшись к стремительно приближающемуся наряду, почему-то видевшему и их и сам состав. Вышедшие из своих вагонов двое дворфов сплюнули им вслед.

— Четыре, пять…

Карл нахмурился сильнее, запуская ладони в карманы своего «пилота». Щелкнул взведенный курок револьвера, почему-то неиспользованного им против охотника-чудь. По спине Майки пробежала дрожь, а Алекс, прикусив губу, завел руку за спину.

— Все здесь? — дворф блеснул хитрым взглядом. — Прошу в вагон.