Палыч незаметно вздохнул. Объяснять не хотелось. Все только что виденное стояло перед глазами. Но и отказать Федору Матвеевичу он не мог.

– Ну, понимаете, Федор Матвеевич... Он не успел и рта открыть, а я уж знал, какой байкой он нас попотчует. Хотя слушал его я внимательно, даже по возможности старался искать оправдательные моменты в этой речи. И ничего! Ну хоть ты тресни. Все лукавство и обман, от начала до конца, причем искусно замаскированное под истину и добро. И эти дешевые рассуждения о моральных терзаниях, тревожащие тень Достоевского. Я не философ, конечно. Вот Лев Евгеньевич...

– Да и я ведь не философ. – Лев Евгеньевич аккуратно пригасил окурок о землю. – А вот с точки зрения психолога речь его была выстроена вполне грамотно. Все теневые моменты затушеваны, все позитивные – выпячены на первый план. Интонация доверительная, модуляции голоса товарищеские, полуинтимные... Рисунок образа – “парень с нашего двора”. Хороший парень, само собой. Удачный образ вообще, хорошо бьет на понимание и снисходительность, такому легче прощать всякие грешки. Но Александра Павловича не проведешь!..

Александр Павлович презрительно сплюнул на дорожку.

– То‑то и оно, что затушевано. За дураков нас держал, что ли? Его, видишь ли, он хотел воспеть, Ему дать отчет... А сам – на одного ему плевать, на другого плевать! Кстати, заметьте, что про Жорку, журналиста этого, .и словом не обмолвился. Затушевал! А ведь они угробили его. А киллеров этих он просто смахнул, как мусор. Туда им и дорога, правда, но ведь сам факт!.. Но нас он, видишь ли, оберегал, следил за нами... Оберегал, да. Зачем? Да затем, что только так, через кого‑то он мог вновь по‑ласть сюда. Мы или Смолянинов – какая разница! А самому ему сюда попасть – шиш! Будя, решили, напопа‑дался. Ну а он вновь за свое. Какая цель?.. Да цель простая, проще некуда. Власть! Власть надо всем. Всех подчинить, втоптать и воцариться самому. Чуть‑чуть не дотянул он до того, будучи Симоном... и на этот раз действовал осторожнее. И в этот раз почти достиг своей мечты вонючей, но... и если бы не Игорь.

– Да, Игорь... – Федор Матвеевич вздохнул. – Слушай, Саша. – Он почесал в затылке. – А предположим, мы бы клюнули на удочку. Согласились бы на его слова! Хотим, мол, владеть миром вместе с вами. Что бы тогда?

– А‑а! Вот только того ему и надо было! Наше согласие – последний ключ, после которого: “Сезам, откройся”. Лишь бы мы сказали “да” – и вмиг все эти монстры высвободились бы. Он не мог освободить, не мог вновь завладеть ими без согласия тех, кто первыми вошел сюда. Понимаешь? И согласись мы – все! Он – хозяин мира. И, конечно, тут же схрумкал бы всех нас, выплюнул и забыл. У него стало бы много новых забот. Утверждать власть! Геката, мать твою! Богиня мрака!.. А сам он, не иначе, – бог сумерек...

– Саша... – Федор Матвеевич оглядел соседа с изумлением. – Но как ты успел все это понять?!

– Ну, уж такой дар послал Господь – понимать. Но это все пустяки, Федор Матвеевич! Я ведь самого главного‑то понять не успел! Ну, скажем, отказались бы мы этак гордо, стали в позу, засверкали глазенками – что дальше?.. А то, что ему это было по большому счету до лампочки. Не согласились? Ну и хрен с ними! Не много потерял бы. Просто времени немного потерял. Пошукал средь людишек – долго бы искать не пришлось. Нашелся бы желающий. Ну и результат тот же: монстры его, а желающему повластвовать – башку долой, и все дело. А я, дурак, этого тогда понять не успел, только потом, когда уже вернулись, уже из бани на крыльцо я вышел – и дошло! А Игорь – он там это понял.