Старик оказался по-молодому храбр и, забравшись в ящик, называемый паромом, бестрепетно переправился на другой берег. Здесь он оказал своим посещением честь небольшой, но уютной ресторации, где в очаге жарко пылали обрезки лоз (в феврале как раз подрезали виноградники); причем огонь этот был особенно приятным, когда над долиной проносились порывы свежего ветерка. Старик насладился ужином из прекрасных форелей, составлявших гордость местной кухни: лучшие из них были с красными пятнышками и весили не менее фунта. Поужинав, он неторопливо попивал кофе, глядя на трех хозяйских котов. Вернее, котов было два, а третья — кошка, которая бесстыдно заигрывала с обоими. Отчего-то все посетители кабачка с интересом наблюдали, которому же из котов все-таки отдастся эта кошечка, а кто останется в дураках, вспоминая неглупую сентенцию: утешительно иметь товарищей по несчастью! — а потому никто не обратил внимания на хозяина в тот момент, когда он с поклоном пригласил старого господина проследовать за собою и провел его в дальнюю комнату, убранную богато и элегантно, где его встретила некая дама, одетая столь изысканно и в то же время скромно, что черная кисея, прикрывавшая на манер чадры нижнюю часть ее лица, привлекла недоуменное внимание лишь в первую минуту, а потом уже казалась необходимой принадлежностью ее туалета.

— Маркиза… — проговорил старик, склоняясь к руке дамы с тем изяществом и щегольством, которыми отличались лишь придворные последней французской королевы, — я бесконечно счастлив видеть вас снова.

— Вы запоздали на час, однако я все же решила дать вам время пообедать: вы выглядели усталым, — озабоченно сказала дама. — Усталым и опечаленным.

— Сказать по правде, забот у меня прибавилось, — усмехнулся старик. — Я ведь женился. А поскольку жена моя внезапно захворала, то прибавилось и печалей.

От изумления дама некоторое время не могла и слова молвить.

— Вы женаты! — воскликнула она наконец. — Боже милосердный! Как же это случилось?

— Как это обыкновенно случается со всеми? — философски пожал плечами де Мон. — Magna res est amor!

Из всех этих латинских слов маркиза поняла только последнее, но и его оказалось достаточно.

— За два десятка лет нашего с вами знакомства я могла бы назвать столько же, если не больше, дам, страстно желавших принять фамилию де Мон, однако вы оставались непоколебимы. Кто же эта счастливица?

— Счастливец в данном случае — я, — произнес де Мон с неподражаемым выражением. — Тем более потому, что скоро стану отцом.

Маркиза на мгновение прикрыла глаза. Возможно, опасалась, что они скажут слишком много? Ведь у нее и впрямь были прекрасные и очень выразительные черные глаза.

— Верно, этим и вызвано недомогание мадам де Мон? — предположила она.

Нотариус кивнул:

— Совершенно верно.

— О, вы всегда отличались особой преданностью нашему делу, — восхитилась маркиза. — Истинно, вы могли бы сказать вслед за императором Иосифом: «По профессии я роялист». Оставить молодую жену одну в таком состоянии?

— Она не одна, — усмехнулся де Мон. — С нею ее кузен.

— Ах, кузен? — произнесла маркиза с некоторой заминкою.

— Да, — кивнул нотариус с безмятежным выражением лица.