— Мне никогда не нравились такие пейзажи, — сказала я… — Наверное, я просто не люблю север.

Дом, или, пожалуй, его можно было назвать небольшим замком, был расположен на маленьком острове. Пару десятков километров в самой широкой части… Со второго этажа замка можно было увидеть море. Как же здесь, наверное, было скучно зимой!

— Я помню тебя здесь, — произнесла я… — мне снились сны…

— Да, — эхом ответил Грант, — и я тебя впервые увидел здесь… Маленькую светловолосую девочку, сидящую на подоконнике в непонятном доме, полным людей и детей… Я так тебе завидовал… У тебя были друзья, сверстники. Я же был единственным ребенком на многие мили вокруг… На всем острове не было ни единого ребенка моего возраста… Да и женщин почти не было, только старуха кухарка и ее полусумасшедшая сестра.

Грант взял меня за руку, и мы переместились на самый край почти обвалившейся башни, что выходила на север. Мы ничего не весили, поэтому я не боялась, иначе было бы страшно ступать на эти крошащиеся под ногами камни и обваливающуюся от малейшего дуновения ветра черепицу.

— После второго восстания якобитов в 1745 наша семья потеряла все. У нас отобрали все земли, богатства, титулы. Мой дед, когда еще был жив рассказывал о своем деде, принимавшем участие в восстании… Мне на это было наплевать… Гордость предков, почести, бывшая слава рода. Из Лэйрдов мы превратились в обычных крестьян. Победители англичане нам оставили полуразрушенный старый замок на острове и бедный каменистый клочок земли. Вот и все богатство, оставшееся от бывших великих баронов Грантов. Отец с детства вбивал мне в голову, что я должен восстановить честь рода, возродить баронство и славу. А сам бил мать измывался над немногочисленными слугами. Как же я его ненавидел. Жестокий ублюдок… Она умерла, когда мне было десять. Думаю, просто не выдержала этой беспросветной тоски и холода.

Грант сжал кулаки в бессильной ярости… Что-то темное и злое заклубилось у него внутри.

Я приблизилась почти вплотную. Стала за спину, окутывая теплом своей нежности.

— Ты сбежал, как только представилась возможность, — произнесла я тихо.

— В действительности я сбегал четыре раза, — поправил мужчина, — первые три чуть было не закончились моей смертью. Рука отца была тяжелая, но как ни странно, именно это и давало мне повод сбегать в следующий раз. Он думал, что после того, как содрал мне кожу на спине, и после недели горячки я даже не подумаю о побеге. Он глубоко ошибался, после этого я еще больше убеждался в его необходимости…

Я послала сильную волну любви своему мужчине. Он вздрогнул и очнулся от горестных дум.

— Я ни разу в своей земной жизни даже не подумывал, что можно приехать обратно… Увидеть отца, разузнать, что с ним произошло. Странно… Сколько себя помню, я все время шел напролом, боролся до последнего. Всегда добивался своего… — Грант помолчал… — Была еще одна причина уехать из дома, — он обернулся ко мне и обвел мое полупрозрачное лицо ладонью, — это ты… каким я был наивным мальчиком, когда решил, что найду тебя… — с ироничным смешком произнес он.

— Но ты же добился своего, — прошептала я, и, видя недоуменный вопросительный взгляд Гранта, пояснила, — ты ведь всегда добиваешься всего, чего хочешь?.. Ты хотел найти меня. И нашел… И пусть таким странным способом, но ты добился своего, я сейчас с тобой. Ведь так?

Ореол вокруг тела мужчины засиял белым слепящим светом.

— Как же жаль, что наши тела здесь не материальны, — прошептал мне Грант прямо в губы, — но когда мы вернемся в наш мир, я обещаю, ты почувствуешь, как же сильно я хотел тебя.