— Они уже почти приехали, Хло-Хло! — закричала она.

От жалобного поскуливания из гущи по-зимнему голых ветвей сердце Пии сжалось, но она строго покачала головой, глядя на собаку, не желая поддаваться на выходки Хлои.

— Ладно, послушай. Сколько раз я тебе это повторяла? Ты. Не. Какая-нибудь. Кошка.

Из-за верхней ветки высунулся черный нос. За носом Пия увидела блестящие умные глаза, уставившиеся на нее.

— Р-грр! — Хлоя издала странный низкий звук, означавший, что она в высшей мере раздражена.

— Ну, как бы то ни было. Ты можешь любить кошек. Но ты не можешь стать кошкой!

Хлоя только негодующе заворчала в ответ, а пожарная машина наконец мягко затормозила у тротуара. Пия вздохнула и направилась к мужчинам, выбиравшимся из красного сверкающего грузовика. Хлоя снова разразилась горестными воплями и визгом. Забыв о том, что ее недавно смущали выходки собаки, Пия бросилась назад к дереву.

— Хло-Хло! Все в порядке, малышка! Я здесь, рядом!

— Неси сюда лестницу, Стив, — раздался низкий мужской голос. — Вот к этому дереву.

— Поскорее! — вскрикнула Пия, не отводя взгляда от перепуганной собаки. — Она ужасно боится, а если упадет, наверняка что-нибудь себе сломает!

— Мэм, кошки редко ушибаются, прыгая с деревьев, — произнес голос за плечом Пии. — Этот миф, ну, знаете, что кошка всегда приземляется на лапы, он отчасти правдив.

Хлоя заскулила.

— Эй, это не кошка!

Пия повернулась к пожарному, раздраженно нахмурившись.

— Я ведь четко сказала вашему диспетчеру, что моя собака… — заговорила она, уперев руки в бока, но от одного лишь взгляда на пожарного ее гнев испарился, а язык прилип к нёбу.

Пия почувствовала, как щеки загорелись огнем. Черт побери в квадрате! Это былОН. Гриффин Ди Анжело. Самый потрясающий мужчина, каких ей только доводилось видеть. Вообще когда-либо. Даже по телевизору. Он был тем самым парнем, по которому она сохла весь последний год, после того как однажды выгуливала Хлою и проходила мимо его дома — а дом этот находился на ее улице, совсем недалеко — и увидела его, когда он подметал двор. Без рубашки. И вот он стоял перед ней. Стоял в ее собственном дворе, как будто выскочил из одной ее весьма выразительной фантазии.

Он, само собой, вообще сейчас не смотрел на нее и совершенно не заметил, что Пия внезапно лишилась дара речи. Он с насмешливой улыбкой глядел на Хлою.

— Но как, черт побери, он взобрался на это дерево?

— Это не «он», это «она», — ответила Пия. — Просто вскарабкалась.

— Ох, простите за грубость, мэм; я забыл, что вы тут рядом стоите. Меня зовут Гриффин Ди Анжело, я капитан городской пожарной станции.

Он приложил руку к шлему старомодным и восхитительным жестом джентльмена, приветствующего леди.

— Я знаю!

— Вы знаете? — Он вскинул брови, как бы подчеркивая свой вопрос.

— Да, вы живете вон там!

Пия махнула рукой вдоль квартала, в сторону его дома.

— Помните, мы с вами встречались на празднике Четвертого июля в нашем квартале, и еще летом, на празднике жареных сосисок, и еще перед Рождеством, когда все соседи собирались и обсуждали праздничное освещение, — забормотала Пия.

— Извините, мэм, — смутился он. — Я не помню.

Конечно, он не помнил. Никто не запоминал встречи с Пией.

— Это неважно, я... э-э...

Она замолчала, уставившись в его глаза, такие большие, голубые и прекрасные, с темными ресницами... и совершенно по-идиотски забыла собственное имя.

— Мэм?

— Дорис Чамберлейн! — брякнула она, тыча в него рукой, как вилкой.