|
– Разве ей тут место? – Совершенно верно, – сказала я. – Мне здесь не место. И повернулась, чтобы уйти, но меня, оказывается, окружили со всех сторон. Не протолкнуться. А в следующую секунду сердце ушло в пятки. В толпе вдруг образовалась прореха, и сквозь эту прореху я заметила знакомую копну седых волос. Румяные щеки. Доброжелательную улыбку. Арнольд Сэвилл. Наши взгляды встретились. Он продолжал улыбаться, но в его взоре было нечто, невообразимое для меня прежней. Злость, гнев, ярость. Направленные персонально на меня. Я сглотнула. Мне стало страшно. Я испугалась не гнева Арнольда – я испугалась его двуличности. Он одурачил всех. Для любого человека в зале Арнольд Сэвилл был ближайшим родственником Рождественского деда. Толпа раздалась, пропуская его, и он направился ко мне с бокалом шампанского в руке. – Саманта, – проговорил он с улыбкой. – Разве это прилично? – Вы приказали не пускать меня в здание! – услышала я собственный голос. – Что мне оставалось? Неверный ответ. Слишком жалобно. Как-то по-детски. Нужно успокоиться, иначе я выставлю себя полной дурой. И без того преимущество не на моей стороне: я стою в банкетном зале в наряде официантки и все пялятся на меня так, будто я не человек, а собака. Надо успокоиться, собраться с мыслями, обрести уверенность… Но увидеть Арнольда во плоти после всего, что случилось, – это оказалось слишком серьезным испытанием для моей нервной системы. Как я ни старалась, успокоиться не получалось. Лицо горело, грудь ходила ходуном. Все эмоции последних месяцев рвались наружу, подпираемые ненавистью. – Вы меня уволили, – выплюнула я ему в лицо. – Вы солгали! – Саманта, я знаю, что вам пришлось нелегко. – Арнольд выглядел как учитель, делающий внушение нерадивому ученику. – Но стоило ли… – Он повернулся к незнакомому мне мужчине и закатил глаза. – Бывшая сотрудница. Проблемы с психикой. Что ? Что? – У меня с психикой все в порядке! – крикнула я. – Я всего лишь хочу получить ответ на один вопрос. Один-единственный. Когда именно вы положили ту записку мне на стол? Арнольд рассмеялся. – Саманта, я ухожу в отставку. Зачем устраивать сцену? Может кто-нибудь ее вывести? – бросил он в сторону. – Вы поэтому приказали меня не впускать, верно? – Мой голос дрожал от негодования. – Чтобы я не начала задавать вопросы. Я ведь могла докопаться до правды. В помещении послышался ропот. Меня не одобряли. Я слышала, как одни бормочут: «Ради всего святого!», а другие интересуются, кто меня сюда пустил. Если я хочу сохранить достоинство, мне следует замолчать. Прямо сейчас. Но я не могла остановиться. – Я не делала ошибки! – воскликнула я, шагая навстречу Арнольду. – Вы меня использовали. Уничтожили мою карьеру, разрушили мою жизнь… – Это уже не шутка! – процедил Арнольд, отворачиваясь. – Ответьте мне на один вопрос! – крикнула я ему в спину. – Когда вы положили записку на мой стол, Арнольд? Я же знаю, ее там не было. Ну, когда? – Разумеется, была. – Арнольд посмотрел на меня как на назойливую муху. – Я пришел к вам 28 мая. Двадцать восьмого мая? Откуда взялось это число? И почему оно кажется… неправильным ? – Я вам не верю, – проговорила я, топая ногой. |
