Кофе!.. Этот запах разбудил меня, навеял воспоминания о сонных субботних утрах, когда я к завтраку варила целый кофейник темного напитка и щедро сдабривала его сливочным ликером, прежде чем вернуться в кровать с дымящейся кружкой и хорошей книгой.

Но в Партолоне не было кофе.

Я тихо охнула, попыталась оглядеться, но в глазах все расплывалось. Я заморгала, потерла их и расстроилась из-за того, что руки почти не слушались меня от слабости.

Прямо напротив кровати в стене деревянной хижины находился очаг, в котором горел огонь. Это был единственный источник света. Я осмотрелась, стараясь не делать резких движений головой, чтобы снова не затошнило. Эта просторная комната служила спальней и гостиной одновременно. Перед камином уютно устроились два кресла-качалки, возле каждого стоял небольшой столик с современной версией старомодной керосиновой лампы, но ни одна, ни вторая не горели. Возле ближайшего ко мне кресла лежала раскрытая книга. Над головой располагалось еще одно помещение, слева находилась другая комната, отделенная стеной. Как раз оттуда шел запах кофе. Наверное, там была кухня. Послышались усталые приближавшиеся шаги. Я взяла себя в руки.

Из-за стены появился Клан-Финтан.

Я, должно быть, издала какой-то возглас, потому что он вздрогнул и чуть не пролил из кружки какую-то жидкость. Потом его красивое лицо расплылось в знакомой Улыбке.

— Тебе уже лучше? — спросил он.

Только теперь я поняла, почему этот голос показался мне знакомым, но и каким-то странным. Это был голос Клан-Финтана, но в нем не слышалось мощи кентавра и музыкальной напевности партолонского акцента.

— Где я? — поинтересовалась я замогильным голосом, лишенным каких-либо эмоций.

По-прежнему улыбаясь, этот человек отставил кружку на маленький столик и направился ко мне. Я невольно вжалась в подушки. Он, видимо, заметил мой испуг, потому что остановился в нескольких шагах от кровати.

— Ты дома, Шаннон.

— И где, по-твоему, находится этот самый дом, черт возьми?

Мужчина удивленно вскинул брови.

— В Оклахоме. — ответил он как ни в чем не бывало, резанув мне ножом по сердцу.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моих щек. Комната резко начала кружиться.

— Нет! — прошептала я, зажмурилась и приказала комнате остановиться.

Я сделала несколько глубоких вдохов, снова открыла глаза, увидела, что он успел шагнуть ко мне, и гаркнула:

— Ближе не подходи!

Незнакомец замер, протянув руки вперед.

— Я не причиню тебе вреда, Шаннон.

— Откуда ты знаешь мое имя? — Мне не удавалось справиться с тошнотой и головокружением, мой голос дрожал.

— Это сложная история. — неуверенно произнес он.

— Откуда ты знаешь мое имя? — медленно и отчетливо повторила я, превращая вопрос в повествовательное предложение, как это умеют только учителя английского.

— Мне сказала Рианнон. — ответил он с явной неохотой.

— Рианнон! — Я произнесла ее имя как ругательство и быстро оглядела комнату, ожидая, что она сейчас выскочит из какого-нибудь темного угла.

— Нет! Ее здесь нет. — явно пытался меня успокоить этот человек. — Она вернулась в Партолону, где ей самое место. — Похоже, незнакомец был доволен собой.

Я сцепилась с ним взглядом и заговорила сквозь стиснутые зубы:

— Нечего ей делать в Партолоне. Там мой дом. Там живут мои люди. Там живет мой муж.

— Но мне казалось, что все будет в порядке, если я просто поменяю вас местами. — Голос его затих.

Я решительно села, сбросила нош с кровати, взглянула на себя, увидела, что одета лишь в верхнюю часть мужской пижамы, и нахмурилась, глядя на этого типа.

— Где моя одежда, черт побери?

— Я.