— Не может быть! Разбили? — уточнил я.

— Сквозняк. Будь он неладен…

Вряд ли Тома недоговаривала специально, а значит, о том, что сквозняком этим был я, она не знала. Выходит, Вика не стала закладывать. Похвально, я думал, придется упражняться в ораторском мастерстве и искать оправдания. Вика выросла в моих глаза на пару пунктиков.

— Так что, если будешь у женской палаты, смотри в осколки не влезь, — предупредила старшая пионервожатая. — Ой, о чём это я, тебе там делать нечего. Но ты ж такое чудо, что к тебе все эти ушибы, ссадины и царапины как будто к магниту липнут.

— Обязательно, Тамара Ипполитовна.

Тома удовлетворенно кивнула, и ее цепкий глаз тотчас зацепился за новый объект. Из-за угла ближайшего корпуса вывернуло задорное трио моих старых знакомых… хотя с трио я поторопился. Пацанов было двое — Марат и Шпала, безо Льва. Скорее всего, слиняли покурить, а попали на внезапную встречу со старшей пионервожатой. А Лев, видимо, до сих пор не отошел после встречи с родителями и где-то ныкался, страдал в одиночку.

Заметив Тамару, Марат и Шпала было попятились, но куда там.

— Стоять! — профессионально взвизгнула она.

Хулиганы мигом замерли.

— Куда намылились?

— Да мы…

— А ну марш на собрание! Кому сказано, что у нас на носу общелагерная встреча.

— Так это, мы ж туда и идем, Тамара Ипполитовна! — тут же заверил Шпала.

Марат, с которым у нас остались нерешенные вопросики, зыркнул на меня как на врага всей пионерской братии. Приметил мою перепачканную в зеленке руку и сощурился. Наверное, жалел, что это не он оставил увечья. Ну блин, простите-извините.

Марат и Шпала все же развернулись и пошли в обратную сторону. Покурить не вышло. Ну ничего страшного — здоровее будут.

Я пошел следом. Тома еще постояла, пооглядывалась, видимо, высматривая злостных прогульщиков и нарушителей режима помимо нас. Но, никого не увидев, всплеснула руками и направилась следом за нами. Собрание решили организовать в месте, где проводилась линейка. Решение так себе, жара такая, что мозги плавились, а место это — под прямыми солнечными лучами. Тенек создавал разве что большой тополь, там все и толпились, кучно.

— Разошлись!

Марат и Шпала мигом выбили себе местечко в теньке, шуганув пару легкоатлетов. Я наглеть не стал, встал с краешку. Рядом с девчатами, которые шушукались и тыкали пальцами на мою руку, измазанную зеленкой. Я подмигнул Вике, которая тотчас отвела взгляд и покрылась румянцем. Молодец все-таки девчонка. Надо будет ее отблагодарить. И Сеню к этому подключить, все-таки его дела.

— Блин, не кайф по такой жарище на улице торчать… — у моего правого уха послышался жалобный голос Шмеля.

Вот уж жалобщик! Не думал, что Дима такой истеричный и в первый же день бросится писать родителям, наматывая сопли на кулак. Пацан протиснулся через плотные ряды ребят и встал подле меня.

— Как дела?

— Дела у прокурора, — буркнул я, не оборачиваясь.

У меня не было особого желания разговаривать. Шмель, которому на чье-либо желание, видимо, всегда было до лампочки, продолжил расспросы.

— Тебя че, на боксе так покалечили? Зеленый весь… Как прошло?

— Шикарно, с нетерпением жду следующей тренировки.

Паренек не без восхищения покосился на меня. Тома, уже успевшая взять откуда-то пилотку, гордо водрузила ее на голову и вышла перед нами и начала речь.

— Ребята, я собрала вас здесь не просто так! У нас для вас замечательные новости. От радости будете танцевать.

— Опять какую-то ерунду придумает и делать заставит, — послышалось примерно одно и то же бормотание с разных сторон.

— Дадим слово нашему замечательному директору! Похлопамем!

Послышались редкие аплодисменты, я тоже похлопал, чтобы не выбиваться из толпы.