Получается, паренька, бывшего в этом теле до меня, тоже вырубило… и куда он теперь делся? И почему вместо него теперь я?

Ладно… Я не стал ломать голову, прикинусь, что просто не помню ни хрена. Бывают же всякие краткосрочные потери памяти после удара? Вот, будет мой случай.

— Сильно меня, похоже, приложили, — вздохнул я и осторожно добавил. — Ничегошеньки не помню. Год-то сейчас какой?

— Прикалываешься? — недоверчиво зыркнул толстяк, прищурившись. — Так-то семьдесят шестой на дворе. Хех! Нуты коры мочишь, Мих!

— Зуб даю, Сенька! Как у Жени Лукашина из «Иронии судьбы», память отшибло, — я намотал на ус дату, всё-таки правильно я сообразил, середина семидесятых.

Значит, у меня не только смена тела, но и времени. Здравствуйте, мои 70-е. Эх, вот бы еще в самого себя угодить, когда был молодой и дурной. Так бы и на Олимпиаду поехал, а зная, что Витьку доверять нельзя, с валютой бы в тюрягу не загремел. Но и такой новый шанс тоже неплох, правда? Лагерь, вроде, даже спортивный, сразу направление задано верно. Надеюсь, это все не глюки и я здесь подзадержусь… И не проснусь в палате или в морге. Хотя в морге не просыпаются.

Нет! Ну точно это никакой не сон. Такие детали невозможновыдумать. Говорят, во сне невозможно разглядеть собственные пальцы. А тут даже грязь под ноготками вижу. Как живую… И заусенцы погрызанные.

— Пить надо меньше! Надо меньше пить! — расплылся в улыбке Сеня, показывая свою кинематографическую осведомленность.

Я смекнул, что он парень добродушный, доверчивый и отходчивый. Кто он Мише? Товарищ? Друг?

— А чего это мы с тобой решили за территорией кататься? — я приподнял бровь и поморщился, в виске неприятно запекло.

На мимике надо пока экономить. Толстяк же отвел взгляд и пнул камушек. Зло так пнул, тема явно ему была неприятна.

— Так иначе они бы велик обратно забрали! Говорю тебе, Лева — дебил!

Ясно. Я, будто следователь, продолжил разматывать клубок, благо Сеня ничего не заподозрил.

— Это самое… — я наигранно поскреб башку. — Лева — это тот хмырь, который рыжий конопатый, убил дедушку лопатой? Самый здоровый из той троицы.

— Блин, мне бы вот так забыть, — мечтательно протянул Сеня и покосился на меня. — Может, тоже головой удариться?

— Ну это без меня. Если хочешь — бейся, только сам организовывай.

— Да шучу я… просто если ты Леву забыл, то быстро вспомнишь! — толстяк как-то невесело хохотнул и поник. — Он-то не забудет твою выходку. Сто пудов…

Еще яснее. Видимо, с Левой у нас сложились не самые хорошие отношения еще до сегодняшнего инцидента. Ну, буду иметь в виду при следующей встрече. Вообще похоже, что теперешний я не особо пользовался уважением среди сверстников. Ну, уважение — дело наживное, разберемся. Что я, себя среди юнцов не смогу поставить?

— Он тебе фингал повесил? — спросил я.

Брови у Сени сдвинулись домиком.

— Мих, а Мих, по чесноку только, ты придуриваешься? Ну как такие вещи можно забыть⁈ — он обходил меня по кругу, загребая за разговором сандалиями песок и камешки, и возмущённо пыхтел.

— Ничё не придуриваюсь! У меня эта… амнезия после удара. Частичная, слышь? Такое бывает, — заверил я.

— Э… амне… чего?

Сеня явно не знал этого слова, я отмахнулся. С этим, наверное, надо было до медпункта дотерпеть, а может, и вовсе промолчать. Впредь надо получше подбирать слова и вообще следить за языком. Не ругаться, например и поменьше умничать, а еще слов современных не говорить. Непросто будет сохранять образ юнца, когда ты считай что на пенсии и многое в жизни повидал и попробовал.