Эмили  (со стоном). Силой ты от меня ничего не добьешься. Я тут же провалюсь сквозь землю и начну разговаривать с давно умершей женщиной.

Хайдклиф . Не тебе учить меня ремеслу. В следующем году, после юбилея, я существенно обновлю оснащение кабинета. Я не испытываю дефицита в деньгах. К сожалению, экономические соображения заставляют меня сомневаться. То, что ты вампир, мне совсем не мешает, до тех пор пока ты не пренебрегаешь своими домашними обязанностями.

Эмили . Ой! Ты думаешь, что, осчастливив, ты снова сможешь меня поучать? Сделаешь мнимо плодоносной? Водами, полными водорослей?

Хайдклиф . То, что ты лесбиянка, мне совсем не мешает, до тех пор пока эта склонность не распространяется на меня и не мешает тебе вести домашнее хозяйство.

Эмили . Я буду довольна? Перестану выделяться из группы? И пусть пол подо мной скрипит?

Хайдклиф . Скоро и снаружи не останется следов твоей неудачной конституции. Скоро ты снова будешь как новенькая. Скоро я распахну дверь в дикую комнату.

Эмили . И меня будут целовать, не испытывая отвращения?

Хайдклиф . Так точно. Скоро тебя будет не отличить от других обитателей этого муравьиного государства. Конфирмация – это дело Христа. Прекрасно. Это – следующий шаг. И даже если пресса из за этого будет тебе завидовать!

Эмили . Ой! (Шипит.) От этого господина я вечную жизнь в подарок получать не хочу! Не забудь, мои зубы должны выдвигаться вперед по моему желанию.

Хайдклиф . Мне никогда не мешали выступающие зубы девушки, при условии, что она хорошенькая. Готово! Ты должна нажать на эту скрытую кнопку, когда хочешь привести зуб в состояние готовности. (Показывает.) И тут: взрыв. Прошу опробовать. Проверить. Наконец то создан рукотворный механизм, не уродующий природу.

Эмили  (пробует). На эту кнопку, говоришь? Жалюзи закрываются бесшумно.

Хайдклиф . Точно. Какое отвратительное зрелище! К счастью, я здесь только зритель.

Эмили  (нажимает). Я нажимаю на красную кнопку. Получается. Работает! Грядет! Добро пожаловать, Господи!

Хайдклиф . Гордость мастерового не позволила бы мне сработать плохо. Тем не менее мне непонятно твое поведение. Твои действия кажутся мне бессмысленными. Лично меня еще никогда не отталкивала внешняя форма. Видимый мир сродни административному корпусу, в котором нельзя отключить душ: что то не так, но на это наплевать.

Эмили . А как мне вернуть зубы обратно внутрь челюсти?

Хайдклиф . Недозволенным приемом. При помощи молотка. Сильным ударом.

Эмили . Как что почему зачем? (Ужасно шипит.)

Хайдклиф . Бегун передает эстафету. (Ударяет ей молотком по голове.)

Эмили  (орет, ее голова откидывается назад). Ой! Больно! Больно!

Хайдклиф . Я редко остаюсь дома. Я усердно оглядываюсь по сторонам.

Святой  (Следующий монолог можно произносить одновременно с окончанием диалога. Вовсе не обязательно, чтобы зрители полностью поняли как диалог, так и монолог). Я здесь. Восхищайтесь мною! Здравствуйте. Мужчина из провинции, я думаю, из Линца, умер и только что прибыл ко мне. Он и я, мы больше не появимся. Ни по одиночке, ни вместе. Посмотрите на меня внимательно! Вы меня больше никогда не увидите. Сожалейте об этом! Сожалейте об этом сейчас. Мне нужно в контору. Свят свят свят. У меня есть сумка, она имеет форму. Я нарушаю симметрию. Я делаю бутерброды с разными вкусностями. Я наливаю и насыпаю. Ранами покрыты мои святые кисти, мои святые ступни, моя святая голова. Я сижу на автовокзалах, изъязвленных людьми, этими бесстыдными уловками истории. Я – дурная булава. Я – великий киловатт. Мои глаза, при помощи которых я каждый день внимательно смотрю на Бога, соединяются внутри черепа проводом. Сок выходит наружу. Внутриглазная жидкость и гной. То, что я вижу, приобретает измерение. Добыча, каждый раз снабженная названием места работы, тихо истекает кровью в срамном уголке.