Бенно . Почему же именно в купюрах каждый норовит найти опору?

Хайдклиф . Эмили! Эмили! Выйди! Пожалуйста, пожалуйста!

Бенно . Кармилла! Кармилла! Одари меня своим видом, которого ты меня лишила! Будь ограниченной! Не существуй больше! Переживай кризисы! Ты, истекающий фрагмент тела.

Хайдклиф . Эмили, мы друг другу почти родня. Выйди! Сейчас только взгляд имеет силу. Я вижу тебя совершенно объективно. Я добьюсь доступа исключительно как зритель. Это правда, меня соблазнила моя сила. Я хочу добраться до тебя. (Гневно бьет по двери.)

Бенно . Семьи разговаривают даже в телепередачах! Семьи разговаривают даже в телепередачах! Говори и ты, Кармилла! Все они заодно. (Бросается на дверь.)

Хайдклиф . Будьте опрятными! Будьте ухоженными! Будьте агентством! Верните наше желание! Подарите часть себя! Соединитесь с нами! Будьте женственны. Иначе и мы тоже со временем превратимся в тупых юбконосителей. Станьте опять пустыми! Мы или вы!

Бенно . Вы – одна единственная история болезни. Да вы же сами это знаете!

Раздается монотонно звучащий женский голос, в стиле диктора телевидения: «Передаем сигналы точного времени: двадцать два часа ноль минут ноль секунд».

Оба мужчины застывают и прислушиваются. На мгновение – тишина. Потом резким толчком открывается входная дверь, и с грохотом и криками вбегают на роликовых коньках оба еще оставшихся ребенка, которые везут с собой детскую коляску с куклой, дети дико швыряют коляску из стороны в сторону. Мужчины зажимают уши. Одновременно спальня освещается жутким светом. Кажется, что свет сияет сам по себе. Кармилла и Эмили выбираются из гробов. Они одеваются, причесывают и красят друг друга – они ведь не могут увидеть себя в зеркале. (Зеркало завешено.) Снаружи дети носятся с радостными криками. Мужчины безуспешно пытаются их поймать. Некоторое время спустя сияющие женщины выходят, не прилагая усилий, через дверь в гостиную. Видны их зубы вампиров. Эмили выдвинула свои вперед.

3

3. Приглушенный, таинственный свет. Эмили и Кармилла – в спальне, молчат. Кукла в коляске начинает хныкать. Пожалуйста, используйте очень приятную запись! Некоторое время доносится только запись голоса ребенка, женщины тем временем оценивают обстановку. Потом обе женщины, как волчицы, бросаются на детей, каждая на одного, и опрокидывают их на пол. Сумасшедшая схватка, дети сопротивляются. Женщины прокусывают детям глотки. Младенец хнычет: «Мама а а! Мама а а» Женщины пьют кровь детей, мужчины безучастно стоят рядом. Качают головами, нетерпеливо потирают руки. Своим поведением немного напоминают рефери. Следующие реплики мужчины произносят безучастно, дети в это время бьются в предсмертной агонии. Женщины время от времени на мгновение поднимают головы, но тут же снова возвращаются к своему занятию.

Бенно . Кармилла, ты все еще не поведала мне, куда ты дела мой топор. Новый. Еще вчера он был здесь.

Кармилла  (ненадолго отрываясь). Он там, где и всегда. Дети – это дети.

Бенно . Но его там нет! Я не могу его найти!

Хайдклиф . Это больше не мать. Это девочка!

Бенно . В шкафу в прихожей его тоже нет.

Хайдклиф . Эмили! Мне стыдно за тебя.

Эмили  (ненадолго отрываясь). Власть – это кругооборот попеременного соблазнения.

Бенно . Вот что я хочу сказать тебе, Кармилла, – Медеей тебе все равно не стать! Ты – домохозяйка и останешься ею. А если ты умрешь, ты будешь мертвой домохозяйкой.

Хайдклиф . Тебе не стать вестницей судьбы, Эмили! Ты – простая медсестра и останешься ею.

Бенно . Кармилла, ради проформы я позволю тебе напомнить – это твоя собственная плоть и кровь!

Хайдклиф . Вы – ненасытные насекомые! Вы – родная сторона.