|
— Выпьете со мной кофе? — неожиданно спросил Алекс. Юлька посмотрела на часы и пожала плечами. — Это же вы фламинго нарисовали, да? — спросил Алекс, увлекая ее вверх по Маросейке. — Знаете, я в детстве не вылезал из зооуголка в городском саду — такой крохотный зоопарк в маленьком провинциальном городке. И вот однажды пара фламинго… Вы же знаете, что цвет фламинго определяют микроскопические красные водоросли, живущие в перьях? — О! — потрясенно воскликнула Юлька и даже приостановилась от удивления. Широко распахнутые глаза уставились в пространство. — Я не знала! Водоросли в перьях? — Да, — улыбнулся Алекс. — В шерсти ленивцев, кстати, тоже — поэтому у них зеленоватый мех. Как у шанхайских барсов, — добавил он. Юлька с подозрением взглянула в его лицо, но увидела лишь невинную увлеченность и симпатию. — Так вот, эти фламинго… Юлька, как загипнотизированная, вошла в распахнутую перед ней дверь кофейни. ГЛАВА 5 СЛЕД МЕГАТЕРИЯ Из дневника Дитера Ятаки, сентябрь, 2010 год Деревня кипит: ожидают приезда какого-то очень сильного шамана. Уроки были сорваны, дети совершенно не могут сосредоточиться — мне пришлось отпустить их раньше времени. Половина жителей столпилась на пристани. Следом за визжащими от восторга учениками я пошел к реке: хоть какое-то событие; да и общий ажиотаж захватывал. Я ожидал увидеть древнего полуголого старца, увешанного амулетами. Однако, к моему удивлению, из лодки вышел крепкий, чуть полноватый мужчина лет тридцати-сорока — я так и не научился определять возраст индейцев на глаз. Никаких амулетов и набедренных повязок — как и все местные жители, шаман носит футболку и шорты с кучей карманов. Судя по имени, его родители тоже были коммунистами. Я перестал пытаться понять местные хитросплетения. Таня права — здесь все слишком перемешалось. Вот и этот шаман, говорили, приехал, чтобы посетить монастырь. Я не могу понять, какое ему дело до католиков. Но несколько дней Ильич должен провести в Ятаки, и к нему уже выстроилась очередь. Шаман остановился на краю деревни, в хижине какого-то дальнего родственника. Из любопытства я как бы случайно прошел мимо — и чуть не рассмеялся в голос: Ильич раздавал упаковки антибиотиков! Шаман-то оказался мошенником… или наоборот, очень умен? Надо бы с ним поговорить. Тем же вечером заглянул к нему. Чисто этнографическое любопытство; в конце концов, какой смысл жить среди индейцев, если не интересоваться такими вещами. По дороге встретил малышку Иту, и та поделилась радостью: шаман сказал, что старший брат, подавшийся чернорабочим к нефтяникам год назад, заработал много денег, скоро вернется на новой лодке и привезет ей платье. Я ожидал, что шаман будет напускать таинственность, как и положено деревенскому жулику. Но Ильич вел себя очень скромно. Удивительно — у него речь хорошо образованного человека. Говорит, он всего лишь проводник, никаких особых знаний у него нет, и он просто слушает дух аяваски. Очень удобная, если вдуматься, позиция: всегда есть на кого свалить неудачу. Ильич рассказывал, как для исцеления сосредотачивается на больном, и аяваска подсказывает ему, какое растение может излечить недуг. И как спускается в нижний мир, чтобы человек мог поговорить с мертвыми… — Тебе ведь надо поговорить с кем-то? — неожиданно спросил он. Я растерялся, а может, это было нечто вроде гипноза. Так или иначе, я вдруг услышал себя будто со стороны. Я говорил, что хочу встретиться с Мартой… Ильич кивнул. — Так зовут девочку, которую ты убил? — спокойно уточнил он. Я ушел, не став слушать наглого жулика дальше. Долго сидел у воды, пытаясь разобраться, как эти слухи могли догнать меня здесь. Теперь понятна настойчивость отца Хайме и косые взгляды местных жителей. |
