|
А пока Юлька бродила по окрестностям, стараясь не уходить далеко, и болтала на своем кошмарном английском с другими туристами, двумя сурового вида дядьками откуда-то из Вашингтона. Алекс же целыми днями лежал в гамаке, переругиваясь по телефону с оставленными без присмотра сотрудниками и партнерами. Сначала Юлька возмутилась, но Алекс с печальной ухмылкой заговорил о «проклятии русского бизнесмена», и она отстала. Ей было интересно, подозрения по поводу броненосца утихли, и даже то, что Алекс орал в мобильник на испанском, ее не смущало, мало ли где у человека могут быть партнеры. Бросив окурок в воду, Юлька потопталась у корней. Решив, что руслом их не обойти, она побрела по воде обратно. Она не сразу заметила, что идти стало сложнее, — вода поднялась. Нависающие над рекой ветви защищали от дождя, но он продолжал идти, и там, где Юльке было по щиколотку, теперь стало по колено; в мутно-желтой воде уже завивались бурунчики и плыли пятна пены. Юлька схватилась за какой-то корень и попыталась подтянуться, но ноги скользили по глинистому уступу. Вот это да, подумала Юлька, вот будет глупо так застрять… Испугаться она не успела — с берега донеслись голоса. Сквозь ветви виднелась небольшая беседка на окраине лагеря, и кто-то сидел в ней, прищурившись, Юлька различила трех человек. Они сердито разговаривали на английском. Юлька уже хотела позвать на помощь, но вдруг услышала свою фамилию. Еще пара фраз — и она в ужасе застыла, пригнувшись и держа пальцы крестиком, чтоб ее ни в коем случае не заметили. — …со дня на день заявится в Ятаки. К тому времени предмет должен быть у нас. — Хорошо, отобрать нельзя, о’кей, — раздраженно заговорил один из «туристов». — Но ты же понимаешь, что «добровольно» — это понятие такое… Вот если ей предложить поменять предмет на свободу этого ее художника, а? Боливийские тюрьмы не комфортные, а срок за убийство — длинный… — Мы не знаем, — так же сердито ответил Алекс. — Шантаж… Мы не знаем, сработает ли это, а Феликс запретил рисковать. Способов полно, но будет ли такое считаться добровольной передачей? Можно просто запереть девчонку здесь, пока не отдаст, или применить физическое воздействие, в конце концов, но… — Здорово она тебя достала. — Ей все равно подыхать, — пожал плечами Алекс. — Это уже решено: как только мы получим предмет… Юлька выпучила глаза и сдавленно хрюкнула от возмущения. Хрен с маслом они получат, а не броненосца! И подыхать она не собирается… Юлька отпустила корень и шагнула назад. Течение ударило под колени, сбило с ног, и она забарахталась, пытаясь уцепиться за скользкую глину, но потянутая рука подвела ее. Здесь все еще было мелко, едва ли выше колена, но напором воды Юльку поволокло к середине реки. Она снова попыталась встать, ее оттащило еще дальше от берега, и тут Юлька, наконец, сообразила, что делать, и заорала. Она сидела, завернувшись в одеяло, на кровати в домике со стенами из циновок, изо всех сил сжимала в руке кружку горячего чая и с бешенством смотрела на Алекса, который выговаривал ей, размашисто расхаживая по бамбуковому полу. Юлька слушала лекцию недолго; потом она отключилась, подбирая самые ядовитые, самые язвительные фразы, чтобы раздавить Алекса убийственной иронией. — Ну почему ты такая неосторожная? — едва не плача спросил Алекс, остановившись посреди комнаты. Юлька вынырнула из задумчивости, почувствовав, что от нее ждут ответа. Она взглянула в заботливое, чуть взволнованное лицо и выпалила: — Хрен вам, а не броненосца! Алекс замолчал на полуслове, и Юлька, тихо пискнув, подобрала под себя ноги, как в детстве, когда видела на полу огромного и страшного таракана. С лица Алекса сползла маска. На Юльку с ледяным бешенством смотрел совершенно незнакомый человек. |
