Их любопытство, должно быть, было возбуждено моей просьбой, и не зря. Они смотрели на Мерседес, с остекленевшими в высшей мужской оценке глазами.

— Что... Где... Как ты? — спросил он, когда обошел машину. В черном костюме, со стянутыми к затылку волосами, Этан походил на двойного агента, который мог бы поехать со мной к тайнику.

Машина Гейба давала мне иллюзии величия. И шпионские фантазии.

— Габриэль. — сказала я. — Вольво была разбита, и он предложил, чтобы друг взглянул на нее. Это было взаймы.

Медленно, Этан снова посмотрел на меня, в шоке приподняв бровь.

— Он дал тебе эту машину взаймы?

Я кивнула, изо всех сил стараясь не ухмыляться, и не совсем не успешно. Он хотел ущипнуть тебя, подумала я. И очень эффективно справился с этим.

— Это машина? — спросил Люк.

— Это машина, — сказал Этан. Он положил руки на бедра и завершил свой круг, зеленые глаза углублялись в каждую деталь, так же как мужчина может изучать изгибы красивой женщины.

— Подожди, — сказала я. — Машина? Ты знаешь что-нибудь об этой машине?

— Когда-то давно мы ее знали, — сказал Люк, подходя ближе. Он дотронулся до нее, словно лаская, но потом отошел, вероятно испытывая отвращение к тому, чтобы испортить ее отпечатками пальцев.

Этан снова взглянул на меня.

— Габриэль выиграл эту машину в покер у Сонни ДиКаприо.

Я сдвинула брови.

— Имя мне не знакомо.

— Сони ДиКаприо является тем, кого можно назвать человеком с хорошими связями, — сказал Люк. — У него было довольно приятное заведение в восьмидесятых. Воровство под защитой рэкета. Он так же руководил нелегальными клубами для игры в покер.

— Тогда Габриэль еще не отвечал за Стаю, — сказал Этан, перемещаясь, чтобы встать рядом со мной. — Он и его отец были друзьями Луи Мартинелли, заклятого врага Сонни. Габриэль подумал, что покажет своему старику вещь или две и организует так, чтобы однажды ночью присоединиться к игре Сонни. Он был близок к тому, чтобы вылететь, проиграв много денег и часть территорий своего отца, тогда на последней ставке он пошел ва-банк. Он ушел с большими деньгами и 1957 Мерседесом Сонни ДиКаприо.

— ДиКаприо позволил ему уйти со всем этим? — вслух поинтересовалась я.

— ДиКаприо называли "Бандитом Джентельменом" не без причины, — сказал Люк. — Вероятно, именно поэтому он не протянул дольше. Он был убит на разборке несколько месяцев спустя.

Независимо от того, что, как я считала, я знаю о Чикаго или о его суперах, всегда было дополнение к истории. Конечно, видев как Габриэль тасует и сдает карты, я не удивилась узнать, что он был шулером.

— Это настоящая история, — сказала я.

— Мммм, — согласился Этан. — Он упоминал, почему позволил тебе ехать на этой особенной машине?

— Потому что мы друзья?

Этан издал саркастический звук.

— Ты, может быть. Но он позволил тебе ездить на ней не поэтому. — Он наклонился и смахнул немного пыли с чистого пальто. — Он делает это, чтобы разозлить меня, потому что я пытался купить у него эту машину в течение десяти лет.

Люк присвистнул

— Это ожог.

— В самом деле, — сказал Этан, глядя на меня с изогнутой в сомнении бровью. — Но я уверен, Мерит не имела об этом понятия, не правда ли?

— Конечно, не имела, — сказала я. — В любом случае, не о специфике.

Этан бросил на машину еще один последний, долгий взгляд, прежде чем жестом указать на дверь.

— Теперь, когда мы нагляделись, не должны ли мы вернуться к работе?

— Ты уверен, что можешь оставить ее здесь без ухода? — спросила я.