— Я собираюсь получить больше информации, чем это, — сказала я.

Она пожала плечами, но был намек на улыбку в ее глазах. — Мы видим друг друга. Я бы не сказала, что мы там, где были, он все еще не доверяет мне, и я понимаю почему, но я думаю, что у нас налаживается.

Мои защитные инстинкты навострились. Мэллори, несомненно, заслуживала вопросов, но она по-прежнему была моей девочкой.

— Он был несносным, не так ли?

Мэллори одарила меня плоским взглядом. — Мы говорим о Катчере. Он всегда несносный. Но не то, что ты имеешь в виду. Он переехал и стал чрезмерно меня опекать. Постоянно проверяет меня, ему нужно убеждаться, что я кушаю и сплю.

— Он беспокоится о тебе, — сказала я.

— И, — сказала она, растягивая слова, — Он чувствует себя виновным в том, что он не вмешался в первый раз. Он такой бесцеремонный человек. Я имею в виду, это не романтично. Он очень практичный, если хочет понять ход моих мыслей.

— Я не хочу понимать ход твоих мыслей, — сказала я, указывая ей продолжать.

— Дело в том, я думаю, что он ненавидит себя немножко за то, что он не видел, что я делаю.

Справедливости ради надо сказать, он много пропустил. Мэллори работала с черной магией в то время, когда она якобы училась, чтобы стать официальным членом Союза магов. Она сделала много неверных решений в подвале дома, они делались, прямо под его носом.

— Это все еще меня удивляет, — сказала я честно. — Я действительно не знаю, как он упустил это, так или иначе.

— Да, — сказала она виновато, — Но тогда, почему бы тебе не представить, что твоя девушка отвечает за попытку уничтожения Чикаго?

Стоит только представить Чикаго, как он начинает в буквальном смысле рушиться вокруг тебя, но, оглядываясь назад, было двадцать-двадцать.

— Ладно, — сказала я. — Итак, он ведет себя как мамочка. Ты говорила с ним об этом?

Вошел Сол, одетый в огромную руковицу-прихватку, и принес круглую кастрюлю, в которой пахло, как вы уже догадались, крем-сыром и беконом. Он положил пиццу на треножнике в середине стола, и как это у них принято, подал по кусочку для каждой из нас.

У меня потекли слюнки, немедленно.

— Спасибо, Сол, — сказала Мэллори, глянув на меня с изумлением. — Твои клыки!

Я прикрыла рот рукой и оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видел этого. Это не единственное,что привлекает дополнительное внимание к моей биологии.

— Спасибо, — сказала я, покопавшись в себе, когда я была уверена, что мое тело было под контролем и я не изнасилую пиццу в этой комнате.

Вкус был потрясающий, это настоящий шедевр. Я хотела было взять с собой пиццу от Сола, будучи вампиром, но это бы не сравнилось с блюдом свежим, только что из печи.

— Я в процессе беседы с Катчером, — Мэллори продолжала. — Я должна ступать осторожно, потому что, ты знаешь, мне почти удалось уничтожить Чикаго. И я не хочу, чтобы свет... Я осознаю, что я сделала, и теперь я стараюсь жить с этим. Чтобы измениться, повернуть так, чтобы я действительно могла использовать этот дар для чего-то большего, чем полнейший эгоизм.

Теперь это было больше похоже на дело. — Мне нравится, что я слышу. Как насчет Гейба и других?

Габриэль Киин был главой Северо-американской стаи и спонсором Мэллори в магической реабилитации.

— Гейб хорошо. Он проводит много времени с Таней и Коннором, не хочет упустить детство Коннора. Берна до сих пор играет в мать. — Берна была одним из родственников Гейба и барменом в баре Украинская Деревня, где был штаб оборотней Чикаго.

— Как долго ты собираешься оставаться с ними?

— Я не уверена.