Ещё гоблины рассказали про свинцовые месторождения. С нами они поделились только двумя. Одно находилось очень далеко, зато там свинец был почти чистый. А вот во втором, до которого было намного ближе продукция качеством совсем не блистала.

– Когда плавишь руду в огне, от неё сильный белый дым идёт, от которого совсем плохо бывает. Шаман потом поит противными отварами и камлает по два дня, не давая есть и пить нормально, – сообщил нам гоблин, который сейчас с нами делился местоположением месторождений руд. От него мы ещё узнали про рудник с мрамором и гранитом. Но эти камни нас сейчас интересовали меньше всего.

Когда мы остались одни, геолог рассказал, что такого интересного узнал от гоблина.

– На третьем руднике, скорее всего, малахит. Не могу представить, почему гоблы не разобрались в его переработке. Она простейшая: насыпал его, насыпал угля, поджог и завалил землёй. В процессе горения идет восстановление меди до металлического состояния, – торопливо и импульсивно рассказывал он нам. – Это если кратко. Там ещё температуру нужно выдержать правильную. Но это ерунда.

– В малахите меди много? – задал я ему вопрос. – И, Коль, потише кричи, нас точно слушают. Совсем не хочется делиться информацией, пусть и с союзниками.

– Извини, само как то выходит, – покраснел мужчина. – А в малахите меди полно, в два и более раза, чем в халькопирите. В смысле, в медном колчедане. До восьмидесяти процентов может доходить.

– Ого! – уважительно покачал головой Прапор. – Неплохо, я бы сказал.

– А что с тем свинцом, который дымит белым? – продолжил я пытать геолога. – Я видел, что он тебя заинтересовал сильнее, чем такой же свинец из другого месторождения, где он чище.

– Если я не ошибаюсь, то белый дым означает наличие цинка. Его тоже мы можем получить в наших условиях из свинцовой руды. Не с полпинка, но сможем. А вместе с медью цинк – это латунь. А с латунью мы такого можем наделать! Она и обрабатывается лучше, чем простая медь. Из неё проще делать мелкие детали, которые потом ты, – он посмотрел на меня, – сделаешь прочными.

– Ясно, – подвёл я итог беседы. – Пообщались с гоблинами с огромной пользой, выходит. Коль, ты всё запиши подробно прямо сейчас. Завтра утром я отправлю гонцов в наш посёлок с твоими бумажками.

* * *

– Прям как домой вернулся, – сказал Иван.

Мой отряд только что переправился через озеро и вступил на болото. Здесь всё выглядело так, как в прошлый наш уход из этих краёв. Ничего не изменилось. В том числе погода. На другом берегу уже снег лежал, а у самого берега вода покрылась тонким слоем льда. Здесь же ни намёка на лёд и снег. Правда, ещё и не ночь.

– Кажется, кто то уже в пошлый раз такое говорил, – ответил я ему. Затем повернулся к основной массе спутников. – Остановимся здесь на пару часов. Отдыхаем, греемся и едим. Прапор, расставь караульных и проследи, чтобы им первыми дали горячее.

– Сделаю, – откликнулся тот.

– Люр, выдели к каждому моему дозорному одного своего, – я посмотрел на ученика шамана.

– Да, Женя, сейчас отдам указания.

Сейчас в моём отряде насчитывалось девяносто шесть бойцов вместе со мной и четырьмя десятками гоблинов.

После двухчасовой передышки мы шли ещё четыре часа, прежде чем вновь встали на отдых.