|
Подняться на ноги мне не дали: двое орков принялись тыкать в меня копьями — толстыми жердями с заточенными и обожжёнными в огне концами. Я крутился, как угорь на сковородке, отбивая их выпады и стараясь ударить в ответ. Наконец, удалось резануть по волосатой ноге, достав до самой кости. Людоед взвизгнул по-бабьи и отступил от меня. Оставшись один на один со вторым орком, я подловил момент и схватился левой рукой за конец копья, дёрнул и когда тот стал заваливаться на меня, выбросил ему навстречу руку с мечом. Оружие глубоко вошло в живот врага. Его, копис, пришлось там оставить, чтобы не оказаться под умирающим. Если меня придавит, то превращусь в беззащитную жертву, которую даже орочий младенец быстро запинает. На ноги я успел встать раньше, чем до меня дотянулся раненый в ногу орк. Поднимаясь, я подхватил чужое копьё с земли. Готовился к отражению чужой атаки, но… увидел волосатую спину. Раненый людоед решил не искушать судьбу и захотел удрать. Вот только разрубленная нога не способствовала скорому передвижению.
— Хэк! — хекнув, я метнул увесистую жердь во врага. Кидал такую штуку в первый раз в жизни. И просто чудо, что попал. Да как — точно в затылок! Деревянное острие не пробило толстую кость, копьё отскочило от черепа. Но удар оглушил врага, свалив того на землю. Увидев результат своего броска, я выхватил нож из ножен на поясе, в несколько прыжков подскочил к поверженному врагу и дважды воткнул клинок тому в правый бок. Сталь вошла в плоть почти без сопротивления, будто в мягкую глину или землю. Всё тем же ножом я добил второго орка, который валялся в скрюченном положении на земле и держался за мой меч в своём животе. Только получив по удару ножом в сердце и шею, он отпустил мой клинок и позволил его вытащить из себя. На этом бой в лагере линкийцев закончился. — Ты их живьём ел, что ли? Или решил сделать себе ванну из крови орков? — сказал мне чуть позже Иван, когда мы нашли друг друга среди хижин. — На себя посмотри, — буркнул я в ответ. Товарищ был забрызган чужой — надеюсь, что чужой, да и для своей он выглядел излишне бодрым и спокойным — кровью с головы до ног. — На мне пара капель, — отмахнулся он. — А вот ты с ног до головы залит, — и только сейчас вдруг спохватился. — Слушай, а ты сам не ранен? Вроде нормально ходишь и говоришь, но мало ли. — Типун тебе, — сплюнул я. — Наших видел? — Директора слышал вон там. Он за трофеи срался с кем-то из линкийцев. Прапора с новичками видел в начале драки вон там, — собеседник поочередно указал рукой в разные стороны. — Пошли к Директору, а то его местные ещё прирежут втихушку и спишут всё на орков. Наш соратник к этому моменту сам справился. Да и спорил он с парой местных мужичков, вооружённых дрекольем и трофейными каменными топорами. — Видали что я выбил с орков? — похвастался он и показал нам копьё и каменный нож. Копьё было чуть меньше двух метров с большим наконечником, который имел длину сантиметров тридцать, ширину около ладони и два лепестка в нижней части, играющих, по всей видимости, роль стопоров как перпендикулярные усики на охотничьей рогатине. Поверхность наконечника была покрыта искусными узорами, избирающих растительный орнамент, животных, птиц, неведомых чудовищ. Наконечник крепился к толстому древку из коричнево-чёрно-красной древесины. На пятке копья имелся противовес из тёмного металла с такими же узорами. Он напоминал половинку утиного яйца: плоская, «срезанная» сторона не давала соскользнуть руке, а «носиком» можно было лупить врагов, соизмеряя силу для того, чтобы одних оглушить, а другим насмерть проломить рёбра или череп. Нож был классическим образчиком каменного орудия из доисторической эпохи. |
