|
Вести машину в таком состоянии я, конечно, не мог. Что ж, может, это и к лучшему: пусть Леонс садится за руль, а я попытаюсь сделать что-нибудь посерьезнее. «Я пытаюсь построить новый, лучший мир для моего сына…» К дому подъехала машина, я быстро сунул книжку в карман и вскочил, но машина не остановилась. Я так и остался стоять у окна с бьющимся сердцем, а на улице уже появились первые прохожие в пиджаках и шляпах. В двадцать минут восьмого за мной зашел Крысенок. Против обыкновения он был молчалив, даже «хэллоу!» я от него не дождался. Я взял шляпу и желтый шарф, потом шарф оставил — он слишком бросался в глаза. «Ситроен» стоял у подъезда. Леонс уступил мне водительское место. На заднем сиденье я заметил тощего длинного парня лет двадцати, которого видел пару раз у Мамиля. Он забился в угол, засунул руки в карманы пальто, надвинул шляпу на глаза, губы его подрагивали.
— Знакомься, это Жюло, — сказал Леонс. — Он захватит фургон. — Надеюсь, там нет сигнализации, — сказал Жюло. — А то все заблокируется и заорет сирена. Кадык так и дергался на его худой шее. — Пока не поздно, можешь еще отвалить, — сказал ему Леонс. — Еще чего! Что я, по-твоему, трус? — возмутился Жюло. — Я за свое слово отвечаю. Это я просто так, ради трепа… А то как-то уж слишком все серьезно. Как на похоронах. — Да ты уже две недели треплешься. Достал! Все уставились на часы. Через десять минут надо было отправляться на улицу Ла Боэси. Еще целых десять минут. Ожидание хуже всего. Живот сводило ледяными судорогами. — Во смехота! У меня разболелся живот. — У меня тоже, — сказал Крысенок. Жюло промолчал. У него небось вообще все болело. — Нормально, — сказал Леонс. — Это со страху. Крысенок поерзал на заднем сиденье. В зеркальце над головой я увидел, что мордашка его покрыта потом. — Но стрелять-то мы не будем, верно? — Только в самом крайнем случае, — сказал Леонс. Он сидел ко мне в профиль и улыбался. Я посмотрел на часы. Без двадцати. Ну, еще пять минут. — Их точно только двое? — спросил Крысенок. — Вот сейчас и посмотрим, — ответил Леонс. — Считать-то умеешь? Жюло весь сжался и сидел неподвижно, не вынимая рук из карманов. Вдруг он гаркнул: — Чего ждем-то? Я сейчас трястись начну. — Ты и так трясешься, — сказал Леонс. — Но теперь уж поздно поворачивать оглобли. Ты в деле. — Да знаю, знаю! Без восемнадцати. Я повернулся к Леонсу: — Дай мне пушку. — Что? — Я сам займусь теми парнями. — Спятил, что ли? Ты не умеешь. Мы же договорились. — Давай, говорю, пушку. И садись за руль. Время уходит. — Пацаны, может, отложим на завтра? — заныл Крысенок. — А, чтоб тебе! Леонс протянул мне пистолет. А сам обежал вокруг машины, сел с другой стороны за руль и завел мотор. — Значит, так, — процедил он сквозь зубы. — Приготовились, начали! Лаки с Жюло берут фургончик. Я жду тут, Крысенок со мной. И без фокусов. Я словно оглох, даже шум мотора не слышал. Только жаркое, прерывистое дыхание Крысенка — он наклонился вперед, так что его голова очутилась между мной и Леонсом. Я вытащил и осмотрел пистолет — с предохранителя Леонс его снял. Я поставил обратно. Но магазин на всякий случай вынимать не стал. — Осторожно, — сказал Леонс. Мы тихонько ехали вдоль тротуара, потом Леонс остановился. |
