Витька и Генка думали. Жмуркин с сознанием выполненного долга смотрел на них и прихлебывал из бутылки лимонад.

— А как все это будет с песней соотноситься? — засомневался Генка. — Все эти… прибамбасы? Как текст телефонного справочника соотносится с Эверестами и „Черными акулами“?

— А никак. Это вовсе необязательно. Больше скажу — даже наоборот: чем сильнее расхождение между аудио и видео, тем космаче. Я тебе такую фишку расскажу. Знаешь группу „Бешеные скунсы“?

— Ну знаю я „Скунсов“, — сказал Витька. — Удоды реальные…

— В прошлом году они сняли клип, — рассказывал дальше Жмуркин. — Сняли и уговорили одного режиссера с местного телевидения показать его на седьмое ноября, на день всевозможного примирения, значит. А в клипе у них так — их солист Собака на немецком танке „Тигр“ едет на региональный форум бизнесменов и промышленников. Со всеми вытекающими последствиями. Так вот, Собака притащил этот свой клип в студию, а дело было к празднику, я уже говорил. Режиссер устал, что-то перепутал, запустил клип с „Тигром“, а фанеру поставил другую — исполнительницу русских народных песен Екатерину Замолодчикову. Получилось просто супер! Замолодчикова поет „Ой, полным-полна моя коробочка…“, а по экрану „Тигр“ за пузатыми бизнесменами гоняется! Народу так понравилось, что этот клип еще до кучи раз показывали. Потом запретили, конечно. Так что музыка и видео — разные вещи…

Жмуркин рассказал противотанковую историю так быстро и уверенно, что Витька сразу подумал, что это — домашняя заготовка на случай каких-либо возражений по поводу музыки и видеоряда.

— Интересный клип, — сказал Генка. — Только нам „Тигр“ никак не раздобыть. Ни „Тигр“, ни „Т-34“. Ни вообще всего того, что ты здесь, Жмуркин, напридумывал.

— Нам танк и не нужен, — перебил Жмуркин. — У нас не танк будет, а человек-танк — суперагент. Это еще лучше…

Витька икнул от лимонадных газов.

— Ну и зачем все это? — спросил Генка. — Все эти супермены, террористы и атомные бомбы? Зачем эта излишняя крутость?

— В любом нормальном клипе должна быть крутость, — сказал Жмуркин. — Крутые тачки, крутые хаты, курорты разные. Виндсерфинг … И спасать надо кого-нибудь. Лучше всего мир. Иначе кто будет смотреть?

— Все равно не прокатит, — забраковал Генка.

— Почему?

— Потому что такую крутость нам не изобразить. Где ты найдешь крутые тачки? А виндсерфинг в нашем городе где? Я его вообще только по телевизору видел. А „Черную акулу“? А Эверест? А базу в лесу? А целую кучу террористов? Тут ты, брат Жмуркин, перегнул.

— Террористов можно изображать по очереди… — предложил Жмуркин.

— А Эверест ты тоже по очереди сможешь изобразить? — осведомился Генка. — А старт ядерных ракет мы изобразим с помощью фейерверков! Да?

Жмуркин сник. Генка посмотрел на него с удовольствием — он любил обламывать Жмуркина. Жмуркин обломанный ему нравился гораздо больше Жмуркина необломанного.

— Ни у кого из нас даже компьютера нет, — закончил разгром Генка. — Как ты компьютерного гения представлять собираешься? С помощью калькулятора?

Жмуркин промолчал.

— Что и требовалось доказать, — закончил Генка. — Такой грандиозный клип даже крупная кинокомпания с трудом потянет, не то что мы.