— Так всегда случается, — со смирением заметил Витька. — Такова наша жизнь. Эта… юдоль такова.

Жмуркин медленно выполз на улицу.

— Куда это он? — спросил Генка.

— А… вешаться пошел.

— Может, догоним?

— Сам сейчас вернется.

Жмуркин и вправду вернулся. Никакой. Сел на буржуйку и молчал.

— Что сидишь? — спросил Витька.

— А что делать?

— Как что?! — возмутился Витька. — А клип? А конкурс? А Тепляков?

— Челюсти раскрошили. — Жмуркин глядел в одну точку. — Плакаты изрублены. Деньги тоже почти кончились. Кассеты забрали, самое главное…

— Кассеты забрали, камеру оставили. Кассет новых купим, снимем все заново! Времени тоже полно, неделя почти. Нельзя все так бросать…

Жмуркин покачал головой:

— Меч сломан — это нам… Это мне знак. Знак, что все кончено.

— Ничего еще не кончено. — Витька упорно не сдавался. — Надежду теряют только лохи…

— Видно, не судьба, — не слышал Жмуркин. — Пойду к Теплякову, пусть в военное училище сдает. Пускай. Талантливый человек всегда найдет щелку в жизни…

Жмуркин закинул за плечо видеокамеру и ушел.

— Что делать будем? — спросил Витька.

— Что-что, спать пойдем для начала! Устал, как собака Баскервилей.

— А потом?

— А потом пойдем к моему родственнику Герасиму, — сказал Генка и потер лоб.

Глава 11 Безжалостные и кровожадные помидоры

На следующий день Генка забежал к Витьке в семь часов утра. Витька не спал, сидел на кухне, глушил кофе и пытался съесть блин с творогом.

— Ты готов? — спросил Генка.

— Готов, — ответил Витька. — Я готов унизиться.

— Тогда потащились.

Витька допил кофе, блин бросил в окно голубям, и друзья отправились унижаться.

Генка планировал захватить Жмуркина, после чего пойти к Герасиму, упасть ему в ноги коробкой конфет для герасимовской девушки, а после, уже с Герасимом, идти падать в ноги Теплякову. Теплякову Генка не знал чем падать и надеялся на Герасима, который хоть и был мастером по щелбанам и „лосям“, но братские чувства к Генке испытывал. И даже большие чувства — не прошло еще месяца, как Генка перебрал карбюратор на „копейке“ Герасима, а от вознаграждения отказался.

— Главное вот чего, — говорил Генка, поднимаясь по лестнице. — Главное, как придем в фирму к Теплякову, надо сделать скорбные рожи. А Жмуркин должен быть ничтожен до крайней степени…

Дверь открыла мать Жмуркина.

— Опять вы?

— Опять.

— Я с вами с ума сойду. — Мать Жмуркина пропустила Генку и Витьку в квартиру. — Болтаетесь с утра до вечера…

Ребята прошли к комнате Жмуркина. Генка бесцеремонно пнул дверь и замер на пороге.

— Чего? — спросил из-за плеча Витька. — Жмуркин повесился?

— Хуже, — ответил Генка.

Витька протиснулся мимо Генки. Жмуркин был не один. Напротив него в кресле сидел главный жмуркинский враг и конкурент Парамохин. Парамохин грыз яблоко.

— Привет, ребята, — сказал Парамохин. — Яблок хотите?

— Они хотят твоей смерти, — засмеялся Жмуркин.