Мама замолчала, сжав изо всех сил в кулаке край пледа. Я окончательно растерялась и только смогла повторить то, что когда-то слышала на уроке биологии:

– Но это невозможно! От недостатка кислорода мозг погибает на четвертой минуте или около того.

– Как правило, да. Но когда человек тонет в ледяной воде, он словно в анабиоз погружается, все процессы резко замедляются, и мозг может дольше продержаться без доступа кислорода. Так мне потом объяснили.

Мы словно научный доклад обсуждали, а в душе все противилось и кричало – я не могла представить, что речь идет обо мне, о моем мозге, лишившемся кислорода, о том, что все это происходило на самом деле.

– Когда тебя достали из полыньи, ты не дышала и кто-то кричал: «Она мертва, мертва! Ее нельзя реанимировать!» – но я делала тебе искусственное дыхание до тех пор, пока ты не открыла глаза. В этот миг я словно сама заново родилась. Ты сказала: «Мама!» – и заплакала. Все обошлось, разрешилось чудесным образом, ты даже не заболела, несмотря на переохлаждение, и мы с папой решили тебе ничего не рассказывать.

– Но я двадцать минут была мертва!

– Настоящая смерть безвозвратна. Это билет в один конец. Но ты вернулась, а значит, и не уходила слишком далеко, находилась на границе жизни и смерти. Называй это комой, анабиозом, но не смертью. Думаю, из-за кошмарной истории, случившейся в раннем детстве, и появилась «Катерина». Она – твои искаженные воспоминания. Я себя никогда не прощу за свою беспечность и легкомыслие.

– Ладно, мам, все быльем поросло. Не расстраивайся. Я же жива и здорова. В конце концов, ты меня в воду уронила, ты меня оттуда и вытащила. Проехали.

– Спасибо, Танюша.

Странно, но как только первое волнение прошло, я стала воспринимать сногсшибательную новость совершенно спокойно. Она не затронула чувств, только дала повод к раздумьям. Кажется, картина начала проясняться…

– Ладно, дочь. Пора спать ложиться. Завтра в школу. Надеюсь, теперь, когда ты знаешь всю правду, «Катерина» больше не потревожит тебя. Спокойной ночи и сладких снов!

– Спасибо, мама. И тебе спокойной ночи!

– Андреева, привет! – Яша широко улыбнулся, шагнул навстречу. – Что новенького в загробном мире?

– Как всегда, статы повышают. Я, между прочим, познакомилась с создателем игры.

– И он там?

– В первых рядах. Подробности – после занятий.

Все шесть уроков я наблюдала за тем, как Абрамов вертится на своем месте, сгорая от любопытства. Однако, поскольку разговор предстоял серьезный, я решила отложить его до конца учебного дня. Наконец прозвенел последний звонок, все дружно ринулись вон из класса, спеша поскорее покинуть здание школы. Яша догнал меня на лестнице, мы вместе зашли в раздевалку, оделись и неторопливо пошли в сторону моего дома. Интересно, когда же все-таки в этом году наступит весна? Все чаще раздавались шуточки о том, что на дворе пятьдесят второе февраля, снегопад и гололед не прекращались, навевая обреченность и равнодушие. В конце концов, можно было жить и без весны, больше не вспоминая о первых листочках и цветочках…

– И что же тебе рассказал программист? – допытывался заинтригованный Яша.

– Признался, что не может контролировать игру, – ответила я, в общих чертах пересказав наш разговор с Безликим Программистом. – Но самое важное даже не это. Кажется, я поняла, почему вижу «Ухмылку мертвеца» так, как если бы была мертва.