Элмор Леонард. Большая кража1
Под стрекотание 16-миллиметрового проектора они наблюдали, как на экране Райан бьет бригадира мексиканских рабочих-сезонников. В подвале здания суда графства Холден находились трое: помощник окружного прокурора — тот самый, что принес сюда эту пленку; помощник местного шерифа, одетый в форму и управляющий сейчас проектором, и мистер Уолтер Маджестик, мировой судья из Женева-Бич. На экране Райан занес для удара бейсбольную биту, не отрывая взгляда от Луиса Камачо, которого Райан на экране загораживал. Осторожно переступая вбок, Луис Камачо приближался к противнику, явно собираясь броситься на него. Помощник прокурора объяснил, откуда у него взялась эта пленка: — Один парень снимает фильм о жизни сезонных рабочих. Случилось так, что он там оказался и заснял все. — Я видел в газете фотографию, — заметил мистер Маджестик. — Это все он же. Когда в кинокамере кончилась пленка, он схватил фотоаппарат. На экране Райан, стоя на месте с занесенной битой, медленно поворачивался, продолжая следить за Камачо. Бригадир сделал вдруг выпад в сторону противника и тут же отскочил, едва увернувшись от удара битой. Помощник прокурора обернулся к полицейскому: — Останови здесь! Тот щелкнул выключателем на проекторе, и изображение на экране замерло, чуть-чуть не в фокусе. — Ну что, видели нож? — Трудно сказать, — покачал головой мистер Маджестик. — Парень с битой его загораживает. Проектор застрекотал, изображение стало четким: Камачо по-прежнему двигался боком, прижав левую руку к телу, Райан перемещался вместе с ним. Райан снова поднял биту. — Смотрите внимательно. Сейчас он сломает ему челюсть, — предупредил помощник прокурора. Покадровое воспроизведение позволило во всех подробностях рассмотреть, как Райан сделал шаг вперед, как изогнулся всем телом, как напряглись мышцы сжимающей биту руки, как, наконец, толстая бита влетела в лицо Луиса Камачо. Оно было похоже не на лицо человека, а скорее на вырезанную из дерева ацтекскую маску — то ли вообще без глаз, то ли с еще не нарисованными глазами. Круглые солнечные очки Камачо повисли в воздухе, цепляясь одной дужкой за ухо. Хотя его ступни в кадр не попали, казалось, что Камачо не стоит на земле, а, оторванный от нее энергией удара, повис в воздухе. — Ларри, — обратился помощник прокурора к полицейскому, — оставь этот кадр на экране и включи свет. Уолтер, я хотел бы прочитать вам показания Луиса Камачо. Лампы дневного света на потолке помигали и зажглись в полную силу. Изображение на экране стало бледным, но обе фигуры были по-прежнему хорошо видны. Когда загорелся свет, мистер Маджестик, мировой судья из Женева-Бич, несколько раз моргнул, не отрывая своих глаз от Джека Райана. Помощник прокурора начал читать протокол: — Он называет свое имя, сообщает, где живет и когда это случилось: 26 июля, около семи часов вечера. Затем дежурный полицейский Дж. Р. Колман говорит: «Расскажите своими словами, как все произошло». Уолтер, вы меня слушаете? — Конечно, продолжайте. — Камачо: «После ужина я пошел к автобусу, поскольку мы с Райаном договорились встретиться: он обещал кое-что в автобусе подремонтировать. Когда он не появился, я отправился искать его и нашел на поле, где несколько мужчин и ребят играли в бейсбол. Ну, парни выпили немного пива и стали играть в бейсбол. Райан был с ними, но не играл. Там было несколько девушек, с которыми Райан разговаривал. Я спросил его, почему он не занимается ремонтом, на что он ответил в непечатных выражениях. Я напомнил, что техническое обслуживание автобуса входит в его обязанности, но ответ был точно такой же. |
