|
В фойе Смитсоновского столпились у стекол люди Эгню посмотреть, как толпа издевается над запоздавшими гостями. Потеряв терпение, один коп бросился в толпу, чтобы схватить агитатора… и на целых три минуты совершенно скрылся из виду. Когда еще десяток ринулись его спасать, он «всплыл» снова, но толпа успела сорвать с него почти все. На нем остались только штаны, один ботинок и обрывок мундира. Его шлем, пистолет, портупея, его бляха и знаки отличия исчезли. Он был избитым и униженным, и звали его Леннокс. Это я знаю потому, что стоял рядом с крупной полицейской шишкой в штатском, который кричал: «Грузите Леннокса в фургон!».
Леннокс себя не контролировал: он орал, как рябчик, над которым потрудилась стая диких собак. Начальник на него набросился, ругая спектакль: полуголый коп мечется из стороны в сторону на виду у толпы и прессы, лишь ухудшая положение. Леннокса погрузили в фургон, и больше мы его не видели. Как такое могло произойти? На глазах у Спиро Эгню и его гостей, выглядывающих из элегантного музея накануне его инаугурации в должности вице-президента США, толпа диссиденствующих «пацифистов» побила одного из копов, откомандированных охранять VIP-персон. Этот Леннокс начитался старых газет, отчетов о «трусливых, не склонных к насилию демонстрантах». Поэтому кинулся хватать одного такого, водворять Закон, а его едва не прикончили. Один очевидец сказал: «Его по очереди били ногами по голове». Демонстранты все с него сорвали, еще полминуты, и его совершенно раздели бы. Слов нет, поведение отвратительное. Несколько часов спустя в такси в другой части Вашингтона я рассказал про случившееся чернокожему водителю. – Отлично, замечательно, – ответил он. – Я когда-то служил в полиции и уже собирался вернуться. Но не теперь. Черт, не хочу быть врагом общества. * * * На инаугурацию я поехал по нескольким причинам, в основном, чтобы убедиться, что она не трюк телевизионщиков. Трудно было поверить, что такое происходит взаправду: президент Никсон. По пути в Вашингтон в самолете со стаканом в руке над Скалистыми горами я записал в блокноте: «Год спустя, снова лечу на восток освещать Никсона… в прошлый раз это был Нью-Йорк, а потом на «Йеллоу берд спешл» в Манчестер, Нью-Гэмпшир… в штаб-квартире Никсона в «Холлидей-Инн» меня встретил составитель речей Пат Бьюкенен, не одобривший мой внешний вид… Миста Никсон, он лыжных курток не жалует, малый… и где твой галстук? Бьюкенен, грубый и подозрительный жучок, типчик из «Лобби свободы »… А теперь он в Вашингтоне, и «босс * тоже». Все подчиненные звали его «боссом». Речи и выступления во время кампании назывались «маневрами». Не знаю, как они называли меня, наверное, подобрали что-то нелестное. Вот отрывок из статьи, которую я написал, поездив десять дней за Никсоном по Нью-Гэмпширу: .«Ричард Никсон никогда не числился среди моих любимцев. Он был… человеком без души, без внутренних убеждений. „Старый Никсон“ не прокапал. Равно как и первые модели „нового Никсона“. Теперь у нас „Никсон, модель IV“, и как журналист полагаю, будет только честным сказать, что эта последняя версия кое в чем отличается и, возможно, даже будет в чем-то лучше предыдущей. Но как потребитель я бы и близко к ней не подошел, разве только вооружившись шокером для скота на длинной палке». А теперь, год спустя, я летел в Вашингтон, чтобы посмотреть, как будет вступать в должность мой президент. «Сведи нас вместе вновь». Ну, удачи, старик. Позвони, когда соберешь остальных… Я приеду и сделаю групповой снимок камерой для подводной съемки. * * * В балтиморском аэропорту я столкнулся с Бобом Гувером, прибывшим из Нового Орлеана с молодой женой и большой кинокамерой. Гувер – писатель («Недоразумение на сотню долларов» среди прочего), но сейчас занят кино, снимает фильм про надвигающуюся революцию, которая, на его взгляд, вспыхнет еще до начала 1970-го. |
