Гонсалес поднял обвинение на смех, заявив: «Всякий раз, когда у мексиканца находят больше ста долларов, его обвиняют в уголовном преступлении». Первоначально полиция заявляла, что при нем был заряженный пистолет и более тысячи патронов, а также несколько отстрелянных гильз, но к среде обвинения в уголовных преступлениях были сняты. По поводу «грабежа» Гонсалес сказал: «Только дурак или сумасшедший поверит, что двадцать девять человек ограбят лавку, а после прыгнут в грузовик, чтобы всем вместе удрать». По его словам, он сел в грузовик со своими двумя детьми, чтобы увезти их подальше от полицейских, которые поливали слезоточивым газом митинг, куда его пригласили как одного из основных ораторов. Найденные при нем триста долларов – сумма на расходы для него и его детей: на обеды в Лос-Анджелесе и три автобусных билета из Денвера в Лос-Анджелес и обратно.

Вот степень причастности Корки Гонсалеса к делу Салазара, и, на первый взгляд, о его участии даже упоминать не стоит, – вот только по сети лос-анджелесских юристов прокатился слух, что обвинение в грабеже лишь уловка, чтобы задержать Гонсалеса и повесить на него разоблачение заговора «чиканской семерки», обвинив в том, что он приехал из Денвера с намерением учинить беспорядки.

И шериф Питчесс и шеф полиции Лос-Анджелеса Эдвард Дэйвис поспешили ухватиться за эту теорию, которая послужила бы прекрасным оружием: не только напугала бы местных чиканос и обезвредила известных на всю страну активистов вроде Гонсалеса, но ее можно было бы использовать как своего рода дымовую завесу «красной угрозы», чтобы скрыть гадкую реальность убийства Рубена Салазара.

Шериф выпустил первый залп, заслуживший гигантский заголовок через всю полосу во вторничной Los Angeles Times и про полицейский подвал в воскресной Gerald Examiner. Тем временем шеф Дейвис дал второй залп со своей колокольни в Портленде, куда отправился одаривать своей мудростью съезд Американского легиона. Вину за все беспорядки той субботы Дейвис возложил на «группу отъявленных подрывных элементов, которые проникли на антивоенный митинг и превратили его в разъяренную толпу, которая, обезумев, вскоре распоясалась поджогами и мародерством». «Десять месяцев назад, – объяснил он, – коммунистическая партия Калифорнии заявила, что делает теперь упор не на черных, а на мексикано-американцев».

Ни в редакционной статье Gerald, ни в заявлениях шерифа или шефа полиции имя Рубена Салазара не упоминалось ни разу. На деле Gerald с самого начала старалась игнорировать проблему Салазара. Даже в первой заметке о беспорядках в воскресенье, задолго до того как возникли «осложнения», классическая ментальность Gerald прослеживалась в заголовке через всю полосу: «Мирный митинг в Восточном Лос-Анджелесе обернулся кровавыми беспорядками. Один человек застрелен. Разграблены и сожжены дома». Фамилия Салазара коротко всплыла в заявлении представителя департамента шерифа округа Лос-Анджелес – спокойном и взвешенном заверении, что в Лагуна-парке в ходе кровавого столкновения полиции с боевиками неизвестными лицами был застрелен «репортер-ветеран». Вот вам и, пожалуйста, Рубен Салазар.

Вот вам и, пожалуйста, лос-анджелесская Gerald Examiner -поистине гнилая газетенка якобы с самым большим дневным тиражом в Америке. Как одно из немногих уцелевших изданий Херста, она служит извращенным целям, превратившись в памятник всего, что есть дешевого, продажного и порочного в журналистике. Трудно даже понять, как усохшее руководство Херста еще находит достаточно умственных калек, невежд и душевнобольных папистов, чтобы набрать штат гнилой газеты вроде Gerald. Но каким-то образом умудряется… А еще умудряется продавать уйму рекламы в своем монстре. А это значит, что газетенку действительно читают и, возможно, воспринимают всерьез сотни тысяч людей во втором по величине городе Америки.