* * *

И правда, кто? Обе стороны как будто убеждены, что «настоящий враг» это какие-то злобные заговорщики. Белые властные структуры уговаривают себя, мол, «мексиканская проблема» дело рук небольшой организации хорошо подготовленных коммунистических агитаторов, трудящихся двадцать пять часов в сутки, чтобы превратить Восточный Лос-Анджелес в выжженную землю погромов, где круглые сутки толпа сумасшедших чиканос бродит по улицам, терроризируя торговцев, забрасывая бутылками с зажигательной смесью банки, грабя магазины, громя офисы и время от времени вооружаясь китайскими пулеметами, чтобы напасть со всех сторон на крепость местного шерифа.

Год назад эта мрачная картина показалась бы нехорошей шуткой, нелепым бредом истеричного реакционера. Но теперь положение изменилось: настроение в баррио меняется так быстро, что даже самые воинственные из молодых активистов-чиканос не могут утверждать, будто знают, что происходит на самом деле. Единственное, с чем согласны все: атмосфера накаляется, напряжение растет. Тенденция очевидна и беспокоит даже губернатора Рейгана. Недавно он назвал Дэнни Виллануэва, ныне генерального директора телестанции КМЕХ, личным посланником губернатора ко всей общине чиканос. Но, как всегда, решение Рейгана – лишь часть проблемы. Виллануэву презирают почти поголовно те самые люди, до которых, по словам Рейгана, губернатор «старается достучаться». Он – классический вендидо.

– Давайте посмотрим правде в глаза, – говорит один журналист-чикано, которого редко соотносят с активистами. – Дэнни – чертова свинья. Мне это Рубен Салазар сказал. Знаете, когда-то КМЕХ была хорошей новостной станцией для чиканос. Рубен был одним из тех, кто этого добился, и Дэнни боялся вмешиваться. Но уже через сутки после убийства Рубена Виллануэва начал громить редакцию новостей. Он даже не позволяет Рестрепо показывать записи того, как копы поливали газом митинг в Лагуна-парке в тот самый день, когда умер Рубен! А теперь он старается избавиться от Рестрепо, отрезать яйца новостной редакции и снова превратить КМЕХ в беззубую станцию «тио-тако». Черт! И ему это сходит с рук.

Полная кастрация КМЕХ нанесла бы серьезный удар движению. Голос серьезного СМИ может быть бесценным орудием мобилизации, особенно в огромных предместьях Лос-Анджелеса. Требуется лишь симпатизирующий новостной комментатор с достаточным весом и неподкупностью, чтобы подавать новости на собственных условиях. Бывший директор станции Джо Рэнк, нанявший некогда Салазара, считал его достаточно ценным, чтобы перекрыть голубые фишки Los Angeles Times за работу одного из ведущих журналистов газеты, поэтому никто не стал спорить, когда Салазар потребовал абсолютной независимости для своего новостного отдела на КМЕХ. Но со смертью Салазара белое руководство станцией быстро приняло меры, чтобы вернуть себе контроль над оставшейся без руководителя редакцией.

Очевидный наследник Салазара Гильермо Рестрепо внезапно обнаружил, что не имеет никакого влияния. Его загнали в рамки исключительно комментаторства. Он больше не вправе расследовать историю, которую считает важной. Например, если Комитет чиканос по мораторию созывает пресс-конференцию, чтобы объяснить, почему организует массовый митинг против «зверств полиции», Рестрепо должен получить разрешение туда пойти. И активисты-чиканос довольно скоро поняли, что двухминутный репортаж на КМЕХ критически важен для успеха массового митинга, потому что телевидение единственный способ быстро оповестить массовую аудиторию чиканос. А никакая другая телестанция Лос-Анджелеса не станет показывать какие-либо новости про чиканос, разве что про беспорядки.

– Утрата Рубена обернулась, черт побери, катастрофой для движения, – сказал недавно Акоста. – Он не был полностью с нами, но хотя бы интересовался. Черт, правда в том, что он мне, по сути, даже не нравился.