Мануэл Бернардеш отвел глаза и уставился прямо перед собой. Кроме сдавленных стонов, ни один звук не нарушал тишину. Время от времени Клоринда оживлялась, чувствуя укол острого ламбедейры.
— Готово! — сообщил Каштор. — Передайте ей бутылку, бабуля.
Он вернул кинжал, и Мануэл Бернардеш вытер кровь о свои брюки цвета хаки. Тисау подождал, пока женщина не закончила пить, и заставил ее открыть рот пошире, но даже так ему было сложно засунуть туда щипцы. Непросто было и удержать зуб в щипцах: несмотря на всю деликатность и ловкость кузнеца, который имел дело с животными, щипцы два или три раза зацепили поврежденную десну, от чего Клоринда забилась в судорогах. Воспользовавшись моментом, когда негр вытащил щипцы, чтобы отодвинуть десну пальцами, женщина вскочила и отвесила ему оплеуху. Даже не глядя на нее, Мануэл Бернардеш сказал:
— Ты этого хотела, так что теперь терпи, парень предупреждал. Давай не дергайся.
Это был приказ, но голос оставался тихим и мягким. Он никогда не повышал голос, разговаривая с Клориндой. Сарара был влюблен. Он поглядел на стоявшую рядом Бернарду и начал волноваться за Тисау: если негр попортит его женщине рот, а зуб так и не вырвет, у них всех будет одним несчастьем больше. Он огляделся вокруг и увидел на лицах присутствующих те же страдания: ох царица небесная, матушка!
Женщина успокоилась, и Тисау удалось наконец удержать зуб щипцами. Он уперся ногами в пол и сильно рванул, но пациентка дернулась и зуб не поддался, не вышел вместе с инструментом. Негр терпеливо возобновил свою трудную работу — это были бесконечные минуты. Помощники тесно обступили его. У кого-то — может быть, у Бернарды, — вырвался вздох. Мануэл Бернардеш искаженным, не своим голосом потребовал:
— Покончи с этим наконец!
Каштор улыбнулся в свете фонаря и спокойно продолжил свое дело, пока не почувствовал, что щипцы ухватили зуб крепко, у самого корня. Он попросил двоих мужчин помочь ему и подержать Клоринду, не давая ей дергаться. Прежде чем кто-либо вызвался, Мануэл Бернардеш решил:
— Никого не нужно, хватит и меня.
Он положил винтовку на мешки с какао и обхватил руками затылок женщины. И тогда негр напрягся и рванул со всей силы — силы кузнеца, привыкшего работать с животными и ковать горячее железо. Щипцы вышли окровавленными, и Каштор продемонстрировал искореженный зуб — просто загляденье!
— Вот он — ваш зуб, барышня.
Клоринда смачно плюнула, вытерла рукой красную слюну. Взяла бутылку кашасы, выпила остатки так, будто это была вода, затем поблагодарила:
— Бог тебя наградит, парень. Ты уж прости, если что не так.
Мануэл Бернардеш закинул винтовку на плечо. Подошел, протянув руку:
— Держи. Извини, что я о тебе плохо подумал: это потому, что ты такой молоденький. Это была тяжелая работа. Сколько я должен?
— Вы ничего не должны. Я не зубами на жизнь зарабатываю.
Неизвестно откуда возникла еще одна бутылка кашасы, переходившая из рук в руки и, наконец, дошедшая до них. Держа ее за горлышко, Мануэл Бернардеш сделал несколько солидных глотков и вытер рот рукавом пиджака. Отдавая бутылку негру, он в первый раз засмеялся:
— Я неверующий, Боже меня спаси и сохрани, но у меня не было никакого желания пить с тобой в тот момент. — На прощание он сказал: — Если когда-нибудь я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать.
Послышались резкие металлические звуки — их издавала гармонь Педру Цыгана. Это был танец коко из Алагоаса, который будоражил кровь и заставлял ноги пускаться в пляс. Старуха приосанилась и вышла вперед легким и мелким плясовым шагом. Ее расшевелили кашаса и форободо. Вокруг нее образовался хоровод, руки отбивали быстрый ритм. Баштиау да Роза, белый с голубыми глазами, вытащил Бернарду в центр круга — они были главной парой праздника. |