— Чёрт, где это мы? — спрашиваю я.

Они дружно усмехаются.

— Это владения моей семьи, — говорит Люси, снова усаживаясь на сидение в кузове. — Мы живём, типа, на миллионах акров. Мой отец построил мне тот домик, когда я захотела сбежать. У меня шесть младших братьев, а наша мама умерла несколько лет назад, поэтому мне иногда хочется побыть одной. Им в главном доме ни фига не слышно. Я практически живу здесь, и Кэм тоже.

— И твой отец не против, что ты живёшь тут одна… или с Кэмом? — выгнув бровь, спрашиваю я.

— Папа ведёт себя наивно, считая, что Кэм уходит каждый вечер. Я его единственная дочь, и пока он думает, что я лишь учусь и читаю книги. Возможно, он просто не хочет слишком много думать об этом. Ведь я не какая-нибудь долбанутая на голову девочка-гот с татухами и пирсингом, ну или типа того, — пожимает она плечами. — А ты бы волновалась, будь я твоей дочерью?

— Скорее всего, нет, — говорю я, — но у меня бы были сомнения, если бы я узнала, что на людях ты леди, а в постели — извращенка.

Все лопаются от смеха.

Логан подходит к док-станции для айпода, находящейся в пикапе, и включает песню Ашера «Да!», и когда Лудакрис[5] начинает читать строчку про леди на людях, мы все кричим её вместе с ним. Логан знает весь рэп слово в слово. Мы поднимаемся со своих мест и танцуем, как дурачки, думая, что на самом деле в совершенстве копируем движения Ашера и пытаясь изобразить поп-лок[6], но наверняка это больше похоже на эпилептические припадки, и даже Дилан присоединяется к нам.

Песня подходит к концу, мы стоим в круге, и Хайди поднимает своё пиво:

— За хороших друзей и новых друзей, — говорит она, подмигивая мне. Мы дружно пьём.

— За девушек вашей мечты и ваше совместное с ними будущее, — говорит Дилан, обнимая её за талию и целуя в щёку. Девушки выражают восторг, а парни издают рвотные звуки. И мы выпиваем.

— За уступчивых и отвязных девушек из колледжа, — Логан почти пыхтит. Мы выпиваем.

— За того, кто там написал «Пятьдесят оттенков серого». — Глаза Кэма устремлены в небо, как будто он благодарит Господа бога. Мы смеёмся и выпиваем.

Люси игриво шлёпает его по груди, но сильнее, чем ему представлялось, потому что он вздрагивает от боли.

— За Джоша Беннетта, — говорит она, чокаясь своим пивом со мной. Мы единственные, кто пьёт; Кэм закатывает глаза.

Все смотрят на Джейка, стоящего рядом со мной.

— За бейсбол, — тихо говорит он. Все дружно стонут.

— Знаешь, Джейкоб, ты несёшь такую чушь, — говорит Логан. Первый раз его кто-то так называет. Он пожимает плечами, и все неохотно отпивают каждый от своего пива.

— Теперь ты, Микайла, — смотрит на меня Логан.

Я на секунду задумываюсь, потом улыбаюсь:

— За то, чтобы не позволять плохим людям диктовать вам, как закончится ваше веселье.

На мгновенье становится тихо, а потом Кэм кричит «Холллааа», в котором пробудилась его внутренняя чернокожая цыпочка.

— Ооооо, — произносит высоким голосом Логан, выпрямляя шею, щёлкая пальцами в воздухе и тем самым изображая девушку; он смотрит прямо на Хайди. — Нам типа стопудово нужно включить мою любимую песню, и, блин, прямо сейчас! — продолжает он, и Хайди смеётся вместе с ним.

Он идёт к своему айподу и ищет нужную композицию.

Я узнаю её с первых нот.

«Малышка» Джастина Бибера. Я изумлённо качаю головой.

Тут наша компания разделяется, и парни образуют группу, поющую серенаду нам, девчонкам. Они окружают нас, Логан читает рэп Лудакриса, снова. Мы истерично хихикаем, по нашим лицам стекают слёзы. С нетерпением жду, когда смогу рассказать о сегодняшнем вечере Эмили и родителям — уверена, им понравится.