Ричард позвонил мне из офиса и сказал, что будет у меня в четыре часа. Доктор Кайя-Мартин отпустил меня этим вечером домой пораньше.

Я стояла у окна, ожидая появления Ричарда. Интересно, как он сейчас выглядит. Наверное, похудел, осунулся.

Четыре часа… Половина пятого… Пять… А его все нет.

Мне вдруг сделалось холодно. Я снова стала представлять себе всякие ужасные картины. Что он снова заболел, что, может, еще что-то случилось. Но он обязательно бы позвонил мне, если бы не смог приехать. Значит, Ричард приедет. Надо только подождать.

Неожиданно зазвонил телефон.

Его резкий звук отозвался звоном в ушах, этот звук, без сомнения, обозначал лишь одно — Ричард не придет.

Я взяла трубку и услышала его голос, низкий и встревоженный. Он даже не начал с обычных своих приветствий: «Привет, малыш» или «Это ты, Роза-Линда?». Он просто сказал:

— Послушай… Мне все это очень не нравится… Но я ничего не могу с этим поделать. Я уже собирался ехать к тебе, как вдруг в офис пришла Берта. Ее послала ко мне Марион. Я не совсем понял, в чем тут дело. Похоже, Берта просто очень беспокоилась за меня. А возможно, Марион сама собралась куда-то уехать. И поэтому решила, что будет лучше, если мы встретимся с Бертой и сразу же поедем в Ракесли, где проведем неделю. Я ничего не могу сделать. Я не могу оставить ее здесь и приехать к тебе.

Испытывая одновременно неловкость и огорчение, я механически проговорила:

— Разумеется, ты не можешь оставить ее. Это было бы неправильно.

— Мне так жаль… Но ты же понимаешь, этого никогда нельзя знать заранее… Если бы я знал, что так получится, то приехал бы к тебе раньше, но сейчас я никак не могу оставить Берту и заняться своими делами… Мы уезжаем в Ракесли через полчаса.

— Понимаю, — проговорила я сухо.

— Я очень сожалею, — уверял он меня. — Сейчас не могу говорить. Берта рядом…

— Да, да, конечно, — эхом отозвалась я.

— Я приду к тебе, как только смогу, — мрачно сказал он.

— Да, спасибо, — поблагодарила я его.

Повисла неловкая пауза. Вероятно, он чувствовал себя в этой ситуации ужасно, но ничего сделать не мог. Да и говорить было весьма затруднительно. Ведь где-то там поблизости была Берта.

О господи, Ричард, я не хочу ненавидеть твою дочь так же, как я ненавижу Марион! Всегда кто-то из них стоял между мной и им. Снова на меня накатило отчаяние.

— Мне нужно идти, — обеспокоенно сказал Ричард. — Прости меня… Ты даже не можешь представить, как мне сейчас плохо.

— Я все очень хорошо понимаю, — спокойно сказала я. — Не думай больше об этом. Все в порядке. Придешь, когда сможешь. Храни тебя Господь, мой дорогой…

Я повесила трубку.

Я не заплакала. Почему-то просто не могла. Сняла свое платье, надела простой свитер и домашние брюки. Чай пить уже не хотелось.

В эту ночь я была самой несчастной девушкой в Лондоне. И снова я спрашивала себя: «А стоят ли такие мучения нескольких минут счастья?» И снова отвечала: «Да». Тысячу раз «да». Потому что у нас есть эти четыре года, потому что у нас было столько счастливых часов вместе, потому что мы любим друг друга. ДА!

Мы встретились с Ричардом только через две недели после того звонка. По обрывкам фраз, интонации я смогла понять, что Ричард был счастлив в Ракесли. По-настоящему счастлив. С дочерью они были большими друзьями. Погода стояла отличная. Светило солнце. Они гуляли по саду, проводили время в музыкальной комнате.

— Но я знал, что скоро мы опять будем вместе.