– Забывать я ничего не собираюсь, – отозвался Кикаха. – Но вместе подумать согласен.

– Мы обречены, – вздохнул Кумас.

– Нытик! – набросился на него Ашателон. – Мне стыдно, что я твой брат! Всегда было стыдно, с самого детства!

– А ты, Ашателон, всегда умел подбодрить в трудную минуту, – съязвил Вематол.

Резкий и глубокий голос Хрууза прекратил перепалку:

– Когда я слушаю вас, тоанов, то всегда удивляюсь: как вы умудрились победить мой народ? Просто не могу поверить, что властители, перебившие моих сородичей, были вашими предками. Давайте‑ка и впрямь оставим в стороне старые обиды, пока не справимся с Дингстетом – надеюсь, мирным путем.

– Только не проси их дать тебе слово, что они не пырнут тебя в спину, когда выберутся из клеток, – заметил Кикаха. – Их слову грош цена.

– Это мне известно, – сказал Хрууз. – Но все же общая опасность должна сплотить нас на время.

– Ха!

– Есть у кого‑нибудь какие‑нибудь идеи? – осведомился Рыжий Орк.

– Дингстет, возможно, подслушивает, – отозвался Кикаха. – Какой смысл обмениваться идеями, если он тут же о них узнает? Бумаги у нас нет, да и толку от нее все равно было бы мало. Клетки слишком далеко друг от друга, никакой бумажный шарик не добросишь. К тому же Дингстет наверняка не спускает с нас глаз.

– А может, попробуем язык жестов? – предложил Кумас.

Все рассмеялись.

– Пошевели мозгами, болван! – сказал Вематол. – Кто из нас знает язык жестов? А если кто и знает, ему придется сначала обучить остальных. А чтобы обучить, придется кричать во всю глотку, объясняя значение жестов. И Дингстет выучит его вместе с нами. Так что…

– Я просто высказал идею! – взорвался Кумас. – Я просто думал вслух – а тебе и думать‑то нечем, безмозглая тварь! Ну, выкладывай, какая гениальная идея тебя осенила!

Вематол ничего не ответил.

Остаток дня прошел в молчаливых размышлениях.

Ночью иллюминация погасла, остался лишь рассеянный свет фосфоресцирующих растений. Кикаха ворочался на одеялах, но не из‑за отсутствия кровати – ему не давали заснуть мучительные раздумья о том, как же выбраться из проклятой клетки и что делать дальше. В конце концов сон сморил его, и думы сменились сновидениями, где рядом с ним была Анана. Ему снились в том числе и опасные, почти безвыходные ситуации, в которые они с Ананой попадали так часто, но в общем сны были приятны.

В одном из сновидений он увидел лица своих покойных родителей. Они улыбались и выглядели гораздо моложе, чем запомнились ему при жизни. Их лица светились сквозь туман где‑то вдали, но Кикаха все равно почувствовал себя счастливым – и вскоре проснулся. Было время, когда он сомневался в том, что это его биологические родители. Один из тоанов намекнул как‑то Кикахе, что его усыновили, а настоящим отцом его был властитель, возможно даже Рыжий Орк. Кикаха не раз давал себе слово разобраться с этим вопросом, как только появится свободная минутка. Но теперь ему было все равно. Биологические родители не всегда настоящие отец и мать. Любовь и забота – вот что главное. Бедные, но очень порядочные люди, вырастившие Кикаху на ферме в штате Индиана, были единственными, кого он знал и любил. А значит, они и есть его настоящие родители. И к черту все вопросы.

Пещера осветилась зарей, чуть менее яркой, чем вчерашняя иллюминация. Дингстет, очевидно, свято соблюдал смену дня и ночи. Через час он появился между деревом и камнем и вышел в центр круга, не подходя, однако, ни к одной из клеток слишком близко.