Подняв голову, Кэтрин позавидовала его непринужденной грации. Она старалась пореже смотреть вниз, иначе просто упала бы. Глядя на Прескотта, Кэтрин сощурилась, и он ловко заслонил ее от солнечных лучей.

– Я удаляюсь, – провозгласил Прескотт, стряхивая пыль со своего сияюще-желтого сюртука. – И как видишь, я говорил о тебе правду. – Он широко взмахнул руками. – Даже в окружении прекрасной природы ты продолжаешь читать утомительную книгу. Так ты никого не сумеешь соблазнить, Кэт. Мужчины предпочитают глуповатых женщин.

– А я предпочитаю умных и скромных мужчин. И поэтому мне, вероятно, придется остаться в одиночестве.

Он фыркнул:

– Ты слишком плохо думаешь о парнях вроде меня, Кэт.

– Поскольку я росла с парнями вроде тебя, это не должно казаться удивительным.

– Но настанет день, Кэт, – он потряс головой и шумно вздохнул, – когда ты встретишь какого-нибудь беднягу, который заставит тебя понять, насколько ты не права. – Потерев подбородок, он добавил: – И возможно, этим беднягой окажусь я.

– Я согласна, что он будет беднягой, Прес, – отрезала Кэтрин. – А остальное – вздор. – Она провела рукой по странице, с удовольствием ощущая под пальцами пергамент. – Я никогда не выйду замуж.

Прес замолчал, и Кэтрин подняла голову. На его лице застыло странное выражение. – Что?

Прес долго рассматривал девушку, и у нее появилось ощущение, что он вот-вот сообщит ей о чем-то важном. Потом он отвернулся и поглядел на лужайку.

– Я скучаю по военным играм.

– По сражениям?

– По победе.

– Я никогда не любила военные игры, – скривилась Кэтрин, вспомнив о временах, когда она хотела играть, но в отряд ее брали в последнюю очередь. – Из-за этих игр я испытывала… напряжение. Мне все время казалось: должно произойти что-то скверное.

– Вроде чего?

– Я не смогу быть на высоте. Именно из-за меня отряд обычно терпел поражение.

– И поэтому играла с такой неохотой?

– Да.

– Невозможно развлечься, если ты не отдаешься игре без остатка, Кэт, – мягко заметил Прескотт.

– Знаю. Но мне никогда не хотелось нести ответственность за поражение.

Они надолго замолчали. Кэтрин вспомнила давний упрек Прескотта. Он всегда осуждал ее стремление брать на себя чрезмерную ответственность, считая это глупостью.

Прескотт первый нарушил молчание.

– Я должен бежать, а то опоздаю. – Вернувшись к своему беспечному тону, он добавил: – Но обещай мне, Кэт, что ты хотя бы попытаешься развлечься в такой замечательный день.

– Наши представления о развлечениях совершенно не совпадают, Прес, – ответила она, перевернула страницу и начала читать.

Леди Джемисон глупа. Эта дама тает перед всяким, кто готов слушать о том, каким невероятным количеством драгоценностей она обладает, и поэтому вынуждена держать для них отдельный шкаф. Она просто-таки напрашивается на неприятности. И потом, носить на шее, показывая кому попало медный ключик от этого шкафа! Зачем нужен ключ, если никакой замок не остановит того, кто действительно хочет попасть внутрь?

– А разве не Джемисоны были первым семейством из тех, кого ограбил Вор с площади Робинсон? – спросила Кэтрин у Прескотта, пробегая глазами оставшиеся строки.

Не получив ответа, она подняла глаза. Прескотт исчез. С головой уйдя в чтение, она не заметила его ухода. Кэтрин подавила укол совести по поводу своего недостойного поведения.