Эрих стоял за ящиком с бомбой; губы его слегка кривились в улыбке.

Никогда не видела, чтобы он был так напряжен. Илли стоял рядом с ним, но не на его стороне – вам, надеюсь, понятно, в каком смысле? Марк, Севенси и Бур тоже были возле сундука. Бур опустился на одно колено и тщательно исследовал сундук, сдерживаемый страх заставил его чуть ниже приблизить глаза, чем было необходимо, чтобы все увидеть; но руки он сцепил за спиной, наверное, чтобы сдержать порыв нажать все и вся, что только могло бы блокировать взрыватель.

Док распростерся ничком на ближайшей кушетке, видимо, упившись до остекленения.

Мы, четыре девушки, все еще оставались у контрольного дивана. Меня удивило, что с нами была и Каби, и выглядела она не перепуганной и не оцепеневшей, а почти такой же лихорадочно оживленной, как Эрих.

Сид, как я уже говорила, вернулся назад, и протянул руку к Малому Хранителю, но даже не прикоснулся к нему; и выражение на его заросшем бородой лице было такое, что мне сразу стало ясно – он призывает все громы небесные на голову всех свихнувшихся пьянчужек, которые когда-либо отправлялись из Кингс Линна в Кембридж или Лондон. Причина мне была понятна – если бы он вспомнил о Малом Хранителе секундой раньше, он спокойно пригвоздил бы Эриха к полу усиленной гравитацией, и тому было бы не дотянуться до кнопки.

Брюс положил одну руку на спинку контрольного дивана и смотрел на группу, столпившуюся вокруг сундука с бомбой, на Эриха, смотрел так, как будто Эрих преподнес ему чудесный подарок, хотя я не могу себе представить, чтобы я была в восторге, если бы меня пригласили на вечеринку с моим самоубийством в качестве сюрприза для публики. Брюс, да проклянет его Брахма, выглядел слишком задумчивым для человека, которого должна пронзать сейчас та же мысль, что и всех остальных: не пройдет и двадцати девяти минут, как Станция превратится в карманное солнышко.

***

Эрих решил ковать железо, пока горячо, в чем можно было и не сомневаться. Он опередил нас на один прыжок и не намерен был терять преимущество.

– Ну, так когда же вы позволите Лили рассказать нам, где она спрятала Хранитель? Это наверняка она – слишком уж она была уверена во время этих разговоров, что он исчез навсегда. И Брюс должен был видеть, стоя на баре, кто взял Хранитель, а кого бы еще он стал покрывать, если не свою девчонку?

Тут он, конечно, занялся плагиатом, но я, кажется, с удовольствием отдала бы ему все свои идеи, только бы он нашел подходящее ведерко с водой для тлеющего фитиля.

Он бросил взгляд на свое запястье.

– Если верить моему вызывнику, у вас есть двадцать девять с половиной минут, включая то время, которое понадобится, чтобы задействовать Дверь или наладить контакт со штаб-квартирой. Когда вы собираетесь заняться девчонкой?

Раздался короткий смешок Брюса – я бы сказала, заискивающий, – и он обратился к Эриху.

– Послушай, старик. Не нужно беспокоить Лили, или затевать суматоху со штаб-квартирой, даже если бы у нас была такая возможность. На самом деле такой возможности у нас нет. Не говоря уже о том, что твои обвинения совершенно не обоснованы, приятель, и я несколько удивлен, что ты их выдвигаешь. Но все это не беда, потому что, так уж случилось, я – атомный техник, и более того, я работал как раз над этой самой бомбой. Чтобы ее обезвредить, нужно только немножко повозиться с теми вон крестиками, что с петельками наверху. Вот, дай-ка я…

Клянусь аллахом, похоже, это потрясло всех так же, как и меня; поверить в это было невозможно, чересчур уж бесстыдный британский блеф.

Эрих не сказал ни слова; Марк и Севенси, едва Брюс направился к бронзовому сундуку, сгребли его под руки, каждый со своей стороны, и сделали это не слишком деликатно. Затем Эрих нарушил молчание.

– О нет, Брюс.