- А во-вторых, нам вовсе не надоело то, что называется путешествием на плоту, - добавил я. - Мы всегда готовы вернуться с тобой на Таити.

Франсиско кивнул в знак согласия. Эрик долго молчал и испытующе смотрел на нас. Казалось, он не был уверен, говорим мы серьезно или просто неуклюже пытаемся его утешить. Наконец его лицо озарилось улыбкой, он коротко и решительно сказал:

- Хорошо, тогда мы вместе начнем все сначала.

Таким образом, этот вопрос был решен, и разговоры о путешествии на плоту больше не поднимались, пока мы находились на борту крейсера "Бакедано", который очень быстро - за двое суток - доставил нас в Вальпараисо. Мы прибыли туда 28 мая в полдень. Первое приветствие с берега несколько смутило нас. С самолета, пролетевшего над нами, когда мы входили в порт, был сброшен на парашюте большой пакет. К сожалению, он упал в воду в нескольких стах метрах от "Бакедано". Мы, неистово жестикулируя, подавали знаки пассажирам большого моторного бота, который отошел от пристани, чтобы они выловили пакет. Но бот шел прямо к "Бакедано", и не успели мы объяснить, что нам нужно, как пассажиры уже поднимались по трапу, спущенному с крейсера. А через секунду нас окружила толпа галдящих мужчин и женщин с блокнотами и фотокамерами. Первым моим желанием было убежать подальше и спрятаться, и лишь спустя некоторое время я сообразил, что это журналисты и репортеры. Вопросы посыпались на нас градом, и только Хуанито, владевший испанским языком, что-то понимал, но он, как и мы все, так растерялся от непривычной толкотни и неразберихи, что не мог произнести ни слова. Журналисты, очевидно, были недовольны нашим молчанием и стали еще напористее. В самый критический момент нас выручил секретарь экспедиции Карлос Гарсия Паласиос; он прибыл на этом же моторном боте вместе с французским консулом и несколькими французами, жившими в Чили. С их помощью Карлос выпроводил всех журналистов в салон и взял на себя обязанности переводчика.

- Ух, какое тяжелое испытание, - сказал Мишель утомленно, когда наконец перекрестный допрос был закончен.

- Хорошо, что вся эта сутолока уже прекратилась и мы можем спокойно сойти на берег и погулять, - добавил я.

Услышав это, Карлос широко улыбнулся. Пока я раздумывал, что же такое показалось ему смешным, за нами пришел моторный катер командующего военно-морскими силами Чили. Мы вовсе не считали себя достойными такой чести, тем более что рядом со статными, хорошо одетыми офицерами выглядели весьма неважно в измятых и заплесневелых костюмах. Но мы горели желанием поскорее выбраться на берег и попрыгали в катер.

Издали пристань казалась высокой и неровной. Однако, когда катер подошел поближе, мы поняли, чем вызвано такое впечатление: вся пристань была запружена людьми, стоявшими плотными рядами. Я с любопытством и удивлением смотрел на эту огромную толпу, а тысячи пар глаз смотрели на меня и моих товарищей. Не успели мы причалить, как многотысячная толпа начала скандировать: "Да здравствует "Таити-Нуи"! Да здравствует Франция!" И только тут я понял, что все они собрались сюда приветствовать нас. Едва мы сошли на берег, как огромный военный оркестр заиграл Марсельезу и люди сомкнулись вокруг нас. Можно ли было сопротивляться веселой и буйствующей толпе, увлекавшей нас к красивому зданию с балконом во всю длину фасада! Это была городская ратуша. Там, во главе с мэром города, собрался комитет по организации официального приема. Несколько человек в форме проводили нас до самого входа в ратушу и тут же заперли дверь на двойной запор. Площадь, заполненная восторженными людьми, казалась с балкона черной. Я с облегчением подумал, что нахожусь вне пределов досягаемости. Мы весело махали толпе, но, странно, люди, казалось, были чем-то недовольны. Скоро гул перешел в ритмические выкрики. Смущенные, мы стали внимательно прислушиваться. Толпа все настойчивее и раздражительнее вызывала Хуанито. Не было ничего удивительного в том, что соотечественники Хуанито хотели прежде всего чествовать его.