— Не чмокай ты так, дура бесстыжая! — донесся из-за стены возмущенный голос Ларисы.

— Хочу и буду! — огрызнулась та. — Чего слушаешь? Заткни уши!

— Психованная! — Лариса в соседней комнате интенсивно заворочалась, диван заскрипел. — Вторая Элька, блин!

Лида выдернула ноги из трусиков и обхватила ими Олега, прижав его лицо к своей груди.

— Зараза! — пробормотала она, разумеется, в адрес Ларисы. — Суется еще…

— Плевать, — прорычал Олег, потираясь щеками о гладкие припотевшие грудки, — на все плевать! Я живой, живой…

Лида жадно провела ему руками по спине, плавно потянула на себя, опускаясь на кровать… Глаза ее уже закрылись, тело горело жаром, губы бормотали что-то полубессвязное, стыдное:

— Иди, иди сюда… На животик ко мне… На сисечки… О-ох! Дай, дай ручками поправлю… Толкни немножечко! Так!

— Ага-а! — восторженно взвыл Олег. — Там! Ух! Ух! Ух! Я сам! Сам могу!

— Сам, сам, родненький! Все сумеешь! Ты сильный!

— Вы хоть бы орали потише! — взбешенно прокричала Лариса из-за стены. — Совсем обесстыжели!

— Завидно?! Завидно?! Завидно?! — уже во весь голос отозвалась Лида в такт ритмичному кроватному скрипу.

— Психи, точно психи! — проворчав это, Лариса на какое-то время примолкла. Должно быть, вслушивалась в возню Олега и Лиды.

Олегу немного мешало отсутствие одного колена, наверно, будь у него в прошлом опыт такой работы, он чувствовал бы больше неудобств, но тут все было в новинку, и он быстро приспособился.

— Ох, Лидусик! — хрипел он сдавленно. — Как же хорошо!

— Да-а… Да-а, миленький… Еще! Еще крепче! Так! Еще! Еще! Быстрее!

— Еще сильнее? Еще?! А так?! А так?!

— Ой! Ой, как здорово! Нажми! Нажми! Нажми-и-и-и!

Лида изо всех сил стиснула Олега руками и ногами, липкая и горячая теплота выплеснулась где-то там, в глубине ее тела, омыла плоть Олега.

— Родненький! Солнышко! Миленький! Олеженька-а! — судорожно гладя Олега по спине, Лида целовала его лицо. У нее даже слезки из глаз катились.

— Чудненькая! — проводя губами по влажной, солоноватой коже ее плеч и шеи, прошептал Олег. — А я не кончил…

— Давай дальше! Люблю тебя! Люблю!

Вновь пошел кроватный скрип, азартный и буйный. Олег как бы позабыл о всех своих увечьях и ранах, о беспомощности и бесполезности.

— Живу, живу, Лидка! Я мужик! — бормотал он в ухо Лиде, чье тело, сотрясаемое его яростными колебаниями, вновь возбуждалось, возгоралось, нетерпеливо ожидая вспышки…

— Ой! Ой, миленький! — лихорадочно, полубредово бормотали ее губы. — Что ж ты со мной делаешь?! А! А! А-а-а-ах!

И опять судороги по телу, жадное, до хруста в костях, объятие, ливень поцелуев в глаза, губы, в плечи…

— Думала, я уже все? — произнес Олег, проводя «клешней» по взмыленным скользким грудкам Лиды. — Нет, киса! Я еще буду! Еще! Еще!

— Обалде-еть… Ты меня до смерти затрахаешь! Бешеный, бешеный! — визжала Лида. — Ой, мамочки! Олежек! Пощади! Замучаешь! Мама-а-а-а!

А он опять не кончил. То ли темперамент был не такой горячий, то ли еще что.

— Не получается! Не получается у меня! — всхлипнул Олег в ярости.