— Киборга сюда.

Фонарь ярко посветил в Семину морду.

— Кто это? — спросили у Киборга.

— Сема Сызранский.

— Уверен?

— Как Бог свят.

— Врет он, козел гнусный. Знать не знаю.

— Кто врет?

— Киборг…

— Ты же говорил, что не знаешь такого? Может, это наш подставной был? Колись, Сема! Иначе по-хорошему не умрешь, понял?

— Братаны — век воли не видать, — в завязке я. Отродясь мокрух не робил. Тем более на заказ.

— Но Киборга знаешь?

— Может, и знаю, а может, и обознался… Уй!

Его стали с двух сторон лупасить дубинками. По спине, по животу, по ногам

— по чем ни попадя, ему только голову удалось закрыть…

— Забьете! — взывал Сызранский. — Печенки и так отбитые… Пацаны, пожалейте! Вас же самих засудят, погоны снимут…

— Стоп, — Сему перестали мутузить. — Ты думаешь, что мы менты?

Сема охнул сильнее, чем от боли.

— Хана… — сказал он обреченно. — Как же я не усек?

— А куда бы ты на хрен делся? Короче, если знаешь, кто заказ до тебя довел, умрешь небольно. Если же хотя бы краем уха слышал, кто за всю эту нитку тянул, поживешь.

— Не выйдет. От тех будет не хуже.

— Ты соображал, на что шел?

— На деньги. С меня Равалпинди должок потребовал.

— И ты думал, с такими лохами, как Киборг, заработать сможешь?

— Мне три куска надо было, всего ничего. Как раз бы рассчитался. Равалпинди я с аванса отдал, а потом мне по фигу, что эти недоделки наработают. Заказчик знает, как их найти. Он, правда, сам в таких делах порядочный лох.

— Не боялся, что он с тебя спросит, а не с них?

— Россия большая. Ушел бы. Равалпинди обещал, если должок верну, пристроить к месту.

— Ладно. Равалпинди — это твоя проблема. Будешь отдавать исходного заказчика или нет?

— Командир, я сейчас дурной, могу не то выбрать. Дай подумать, а?

— Нет. Или ты сейчас говоришь исходного и получаешь право пожить, или умираешь так, как сейчас сдохнет Киборг.

Киборг заверещал, но ему дали по голове дубинкой. Уже лежащему в отключке запечатали рот пластырем и пристегнули к столбу.

Один из камуфляжников выдернул штурмовой нож и распорол на Киборге штаны, двое других подтащили к нему резиновый шланг со стальным наконечником…

— Запускай! — прозвучала команда.

Заработал компрессор, которым приводят в действие отбойные молотки, струя воздуха под сильным давлением ворвалась во внутренности Киборга, разрывая их в клочья…

— Все скажу! — завизжал белый как мел Сема. — Можете убивать, только не так… Соловьев заказывал, Антон Борисович. Сына за сына.

— Вот и молодец. Очень хорошо, что ты это сказал. А теперь расскажи подробнее, с чего это Равалпинди вдруг должок вспомнил?

— За кордон намыливается, по-моему… В Авию куда-то, к родне.

— Интересно, очень интересно. А я и не знал… Так ты говоришь, что не возражаешь, если мы тебя убьем? Что же, надо уважить просьбу солидного человека. Мартын, как там пелось в твоей любимой песне?

— «Бьется в тесной печурке Лазо…»

— Красивая смерть, однако! В общем, поздравляю тебя, Сема. Сгоришь ты не как швед под Полтавой, а как пламенный революционер. Работайте, мальчики!

Сема задрыгался, изрыгая проклятия, но его утихомирили тем же способом, что и Киборга.