— А ему женщины нравятся?

— Не знаю.

10

Полянка, где расположились Колпаков и Иван Рубинович, являла собой идеал укромности. Густой, темный ельник, охвативший ее, кишел людьми, но кишение это было незаметно и неощутимо. Привлеченные к операции люди были специалистами по части маскировки и камуфляжа. Господа начальники тоже оделись во все пятнистое.

Майор Дрынов, человек нашедший ворота в Замок, в кратчайший срок разработавший и подготовивший операцию по проникновению внутрь, и имевший все основания пребывать в приподнятом расположении духа, чувствовал себя неуверенно. Ему смущало отсутствие на операции Владислава Владимировича. Да, полковник Колпаков и генерал Бубнов люди высокопоставленные, полностью допущенные, знающие, что они делают, но начинать такое дело без главного…

— Докладывайте, докладывайте!

— Мы находимся в трехстах метрах по прямой от входа. Завал явно искусственного происхождения.

— Замаскированный под естественный? — поинтересовался Иван Рубинович.

— Замаскированный, но плохо. Грубая работа. Торопливая.

— Думаете, девушка выбралась из подземелья, сквозь него?

— Нет, товарищ генерал, это исключено. На наш взгляд.

— Чей это «наш»?

— На мой взгляд. Правда, расспросить ее толком не удалось. Она была абсолютно невменяема. Передозировка.

— Какой препарат?

— Сейчас это выясняется, товарищ генерал. Какой–то новый. Не из числа обычных. Пришлось вызывать экспресс–лабораторию из Москвы.

— Она еще жива?

— Да, но, скорее всего, умрет.

— И стало быть, ничего не расскажет?

— А что она могла бы особенного рассказать, Иван Рубинович?

— Да многое, полковник. Например, как выбралась из под этого завала, завалившего вход. Может быть, ее подпустили откуда–нибудь сбоку. Чтобы сбить нас с толку.

— Что значит, подпустили?

Генерал кратко махнул рукой. Колпаков недовольно покосился на старика.

— Вы что, всерьез думаете, что это отвлекающий маневр?

— У меня слишком мало данных, чтобы думать что–то определенное, я пока только чувствую.

— Ладно, — Колпаков перевел взгляд на Дрынова, — при ночном обследовании завала удалось обнаружить что–нибудь интересное?

— Да, многое что.

— Я имею в виду — есть у вас уверенность, что там, за камнями, вход в глубокую пещеру?

— Пожалуй. Пожалуй, да. Собаки ведут себя так, словно внутри что–то происходит.

Полковник прошелся по мягкому настилу из опавших еловых игл. Приложил к глазам бинокль, будто рассчитывал с его помощью разглядеть ближайшее будущее. Он, конечно, нервничал. Если окажется после взрыва, который должен расчистить вход, что за валунами скрывается всего лишь каменная нора, набитая окаменевшими костями и экскрементами, он будет слишком глупо и бледно выглядеть в глазах начальства. Если отступиться прямо сейчас, то у него останется возможность как–то оправдаться. Девчонку в конце концов поймали, завал нашли, и как раз в том месте, что было указано на карте полунемца.

Иван Рубинович очень хотел закурить. Он расстался с дымом уж лет семь назад, мечты о сигарете появлялись у него всякий раз, когда он оказывался в неприятной ситуации, или начинал на кого–то злиться. Сейчас он злился на Колпакова. На Колпакова, который его «околпачил». Щенок! Из его лепета, там, в вагоне, могло показаться, что он на самом деле, поймал судьбу за вымя. Аккуратно для ситуации, можно было и в самом деле тихо объехать длинного идеалиста. Ибо ведет он себя малопонятно, если не подозрительно.