.. Родился я уже после. Но помню, будто видел все сам - нет, будто вижу снова и снова... Круглая поляна в снегах, круглая черная тень, покрывающая е сверху... Все ниже, ниже...
- Это даже критики заметили и определили как "налет лунатизма в плотоядности Картье", - прервала его Тони, которой вовсе не хотелось углубляться в столь болезненную для Феликса и скучную для неё тему. Помнишь, ещё злюка Бернш обозвал тебя в статье "рыцарем летающих кастрюль и тарелок"?
Она попыталась высвободиться, но руки Феликса оказались крепче - он прижимал Антонию к себе и она чувствовала как дрожит его высокое худое тело.
- Я обещал матери, являющейся в моих видениях, что обязательно найду её. А пока не найду - буду один.
- Как один? - не поняла Антония.
- Я не обзаведусь семьей и не стану иметь потомства... - Он отпустил девушку и произнес, глядя в небо, торжественно, словно клятву, - Я останусь одиноким странником в ночи!
Тони не поддержала игру. Теперь она преградила ему дорогу, вцепившись в борта меховой куртки.
- Хотелось бы знать, почему это мне становятся известны оригинальные обеты почившей маменьке после того, как я во всеуслышание объявила себя твоей невестой? - в голосе Тони звенело негодование.
- Ты и есть моя невеста. Единственная, кто мог бы стать ею - чуткая, запредельная... - Феликс светло улыбался. - А мама здесь. Я знаю, что очень скоро найду ее: они отдадут её мне! - Картье с решимостью осмотрел на небо, из которого, однако, никто не выглянул.
...После этой прогулки настроение Тони резко испортилось и она поспешила в Париж - инопланетяне не входили в её представление о счастливом замужестве, и даже вполне сносном романе. Вернувшись домой, она мигом взлетела на второй этаж, остановившись перед безглазой Венерой в воинственной позе. Сдержав желание вонзиться ногтями в восковое лицо, Тони покинула спальню, смачно хлопнув дверью: все, спать в этом "рефрижераторе" она больше не будет. Тем более, с Картье. Ждать его встречи с пришельцами, а потом стать женой человека, беседующего с тенями и оставляющего на столе прибор для духа матушки - перспектива мало привлекательная.
Артур застал Антонию, перетаскивающую вещи из своей затейливой спальни в бывшую комнату Алисы. Он не догадывался о прошедшем, но метания Тони, закидывающей в ящики комода кипы белья свидетельствовали о дурном настроении. Уж Артур знал, что в такие моменты лучше помолчать, а выслушав излияния, прежде всего утешить и зализать раны.
Он терпеливо стоял в дверях до тех пор, пока Антония, наконец, не соблаговолила заметить его.
- Заходи. Только предупреждаю - ни слова об успехах этой рыжей проныры. Сюда уже звонили и выражали полное восхищение "моим" выступлением в "Экзельсиоре". - Тони вдруг скомкала какую-то блузку и спешно поднесла её к лицу, чтобы шумно разрыдаться.
- Да что случилось, дорогая? Он что, оказался гомиком? Мафиози? Русским шпионом? - обнял её за плечи Артур.
- Инопланетянином! Этого ещё мне не хватало! - и Тони прерывая рассказ всхлипываниями, поведала о признании жениха.
- Да будет тебе, голубка! Подумаешь, "объявлено о помолвке"! Это же только поднимет твою цену. Тем более с инопланетянином, - специально не придумаешь, шикарный рекламный ход! А замуж мы ещё подумаем за него выходить, как бы маменька с небес ручками не махала... Успокойся, девочка... Нормальных людей вообще очень мало. Особенно, среди гениев, к которым ты трагически неравнодушна... - Артур отобрал у Антонии смоченную слезами блузку, нежно усадил на кровать и сел рядом, взяв её за руку.
- Навостри-ка ушки - у меня новости поинтереснее... - Артур описал поездку в Венецию, не решаясь перейти к встрече с Кассио и вести о гибели Уорни.
- Вы, конечно, сидели там с Картье при свечах, не включая телевизора и радио? - осторожно начал он.
- Разумеется. А что ещё произошло?
- Детка. |