(Как мне рассказал настоятель, когда-то, еще в то старое доброе время, к преподобному отцу, торговавшему восковыми конечностями, подходит богомолец: «Страдаю я, говорит, отче, — нога у меня всего одна». Монах дал ему за гульден восковую ногу и заверил калеку, что у него отрастет новая. Через год везут раба божьего на богомолье уже на возу. Когда подъехали к монаху, торговавшему ногами, приподнялся этот добрый человек на подводе — глаза сияют — и кричит: «Чудо, отче, чудо свершилось! Нога-то ни в какую не росла!.. Я уже стал непотребными словами лаяться. А она все ничего. Тогда я перестал молиться, а после этого поезд мне и вторую отдавил, пришлось ее отрезать. Продайте теперь две руки, чтоб хоть их отец небесный мне оставил».)

Но это все только так, промежду прочим. Не могли же мы, в самом деле, открыть им глаза на это мошенничество во Фрайштаке; нам оставалось только горевать. А крестные ходы, минуя наш монастырь, все шли да шли один за другим на юг, и к нам никто не заглядывал.

Была у нас в монастыре большая колбасная мастерская. Говорят, прежде богомольцы из-за наших копченых сосисок даже дрались. Кто покупал пять штук, получал в придачу образок. А кто бы купил сразу сотню, того мы бы записали в поминанье. Чего уж греха таить, в сосиски мы клали самое распоследнее дерьмо. Честно говоря, мои собратья по монастырю против доминиканцев были слабы! Просто не понимали прогресса. Не сумели приманить странников.

Итак, когда святой аббат Иордан, обращаясь ко мне, молвил: «Отец Мамерт, святой Юро перестал творить чудеса», — я только пожал плечами.

— А у нас про воду вам ничего неизвестно?

Я опять пожал плечами. У нас было только немного воды в монастырском колодце; в костеле найти воду было невозможно, потому что он стоял на скале.

Постукивая пальцами по крышке старого дубового стола, настоятель говорил:

— Как же они об этом не подумали?..

Но когда от выпитого вина у него прояснилось лицо, аббат Иордан ударил кулаком по столу и воскликнул:

— Придется святому Юро перебираться к воде. Придется! Ничего не поделаешь…

Старик взял меня за руку, подвел к окну и показал вниз. Внизу Ваг катил свои зеленые волны. Я понял.

— Сегодня ночью мне будет видение! — многозначительно изрек отец Иордан.

Эх, хотелось бы мне тоже увидеть такой замечательный сон, как приснился в ту ночь нашему старенькому аббату Иордану. Райски благоухая, окруженный сиянием, святой Юро ночью пришел к нему в келыо и сказал: «Иордане, Иордане! Не могу глядеть доле, как течет без пользы чудодейственная вода в Ваге. К реке хочу!» Потом же музыку небесную услышал наш аббат Иордан, а святой Юро возвратился обратно на свое подножие в костел.

Снесли мы его к реке. На славу удался праздник!

Из Шастина, даже из-под Ланжгота, что в Моравии, приехали богомольцы на конях.

Теперь у нас была чудодейственная вода. И в каком количестве! Весь Ваг! Всему христианскому миру хватило бы с избытком.

Опять к нам повалили богомольцы целыми процессиями. На берегу мы устроили бассейны. Воду продавали дорого. Кто хотел выкупаться, тоже должен был платить. И, наконец, мы торговали плавками, а без них никого в реку не пускали.

Но тут, будь ты неладен, начался тиф. В Ваге тогда поднялась вода, всюду было полно тины, и люди эту тину покупали в бутылках. То один богомолец умрет, то еще двое… люди теряли веру. Но и это не было бы так ужасно, кабы не внезапная роковая весть…

Только было у нас началось процветание, как вдруг мы узнаем, что в доминиканский монастырь во Фрайштаке возят какие-то машины. Что бы это могло значить? Загадка не замедлила разъясниться.

Доминиканцы наладили во Фрайштаке «производство чудодейственной сельтерской воды — полное отсутствие вредных микробов гарантировано!»

И опять мы остались с носом.