— Ох-хо-хо, Матеша, — вздыхает Гамо, — на старости лет твой отец совсем сошел с ума… Вчера вечером в корчме у Лучика неизвестно кому посулил тебя в жены и связал себя страшной клятвою. А теперь даже не знаю, кто этот человек и откуда пришел. Так-то бывает с пьяницами. Схожу-ка вечером к Матео Лучику, может он будет знать…

— Ну, и что из этого, — через силу улыбнулась Матеша, — ешь, тушеная баранина быстро стынет…

III

Встретить в Помурье некрасивую девушку не так-то просто. Ведь недаром, хоть это и не очень изысканно, на хорватской стороне говорится: «В Помурье купи коня и девушку себе сосватай».

А самые красивые девчата во всем Помурье, говорят, в селе Нижний Домбров. Какой же тогда должна была быть Матеша Гамо, коли о ней шла молва, будто она в Нижнем Домброве — первая красавица?

И хлопцы в Помурье красивые, сильные, статные. «Конь из Междумурья хорошо ходит в упряжке, а помурянский хлопец в драке стоит троих!» — утверждают, опять же, на хорватской стороне.

А самым красивым парнем в Нижнем Домброве был Власий Сочибабик. По вечерам, когда деревенские хлопцы сиживали с девчатами у ворот под шелковицами, Власий ходил взад и вперед по деревне и не смотрел ни на одну лавочку. Только на ту, где сидела Матеша Гамо.

А когда вечерами парни с песнями гуляли по селу, Матеша Гамо не слышала никого. Только звонкий голос Сочибабика. Но если со своей сестрой Драгункой Власий уже поделился тем, что любит Матешу, то до сих пор еще ничего не сказал об этом самой Матеше, хотя, правда, от Драгунки ей уже было обо всем известно.

Потому-то и кручинилась Матеша, что Сочибабик до сих пор не пришел к ним и не сказал Михе Гамо, что любит его дочь, которая знала, что отец принес бы вина, угостил Сочибабика, а потом позвал бы Матешу и объявил:

— Вот что, Матеша, пришел Сочибабик и, как велит честной обычай, просит тебя в жены. И я, твой отец, тебя спрашиваю: хочешь выйти за Сочибабика?

— Хочу, — ответила бы Матеша.

Потом бы все поцеловали крест и за счастливый исход сватовства поставили в церкви свечку.

А через неделю пришел бы отец Власия сосед Филипп с дядей Стражбой.

— Кум мой и сосед, — начал бы Филипп, — идем мы к тебе выпить чарку и по-хорошему спросить: не передумал ли ты, часом, выдать свою дочь Матешу за моего сына?

— Не передумал, — сказал бы Гамо, — добро пожаловать! Выпьем по чарке и съедим белую курочку…

Матеша бы изжарила белую курицу, съела ее сердце — чтобы быть счастливой в замужестве, — и теперь настал бы черед старого Сочибабика и дядьки Стражбы поставить в церкви большую свечку, на которой свечник из города красиво напишет: «Матеша Гамо, Власий Сочибабик — бог дай здоровье!» Свечи будут гореть с утра до вечера целую неделю, а когда догорят, священник позовет Матешу и Власия к себе в дом, где их уже будут ждать Миха Гамо с отцом жениха Филиппом, дядюшка Стражба и нотариус Палим Врашень. Будут составлять свадебный контракт и сговариваться, какие поля и сколько голов скота даст отец Сочибабику на обзаведение, а Миха Гамо дочери в приданое.

Подпишут контракт, выпьют на радостях доброго вина и тут же заплатят священнику за «оповьедение», оглашение свадьбы.

— Мда… — скажет ксендз, — не грех бы, соседи, немного и накинуть…

Прибавят достойному отцу. Потом первое, второе, третье оглашение, а там и свадьба недалеко…

От таких мыслей Матеша не выдержала и заплакала.