Глава 8

Неисповедимы пути твои, господи...

Царствование Бориса Годунова не стало временем благоденствия для Руси, хотя помыслы Царя были направлены на умиротворение и процветание страны. Вся его деятельность свидетельствовала о том, что он хотел передать сыну Фёдору родной дом, свою «отчину». Царство благоустроенным и «зело красивым». Не вышло, не получилось. Беды и напасти следовали чередой. Современники видели в этом Божье наказание за «дела неправедные» Царя Бориса. Во «Временнике» Иван Тимофеев привёл как бы «диагноз» причин тяжёлых потрясений Русской Земли:

«Общей кончиной этих двух братьев (Дмитрия и Фёдора Иоанновичей. — Л.^.) после их смерти был прерван род и весь благородный корень российских властителей! После же этих начали возводить наверх царства рабов — людей из среды бояр, но по-разному, одного так, другого — иначе: среди них первый — Борис, потом Расстрига и те, кто за ними, чья дерзость была совсем бесстыдна и воцарение странно; из-за них и земля, не терпя (этого), столько лет, даже до настоящего времени, смущаемая из-за Царя, колеблется неустанно »^^^.

Автор не видел разницы между Борисом Годуновым и Лжедмитрием; для него они оба из разряда «рабов», а потому — властители «незаконные» и Богу не угодные. Подобную же мировоззренческую систему прекрасно выразил и «Московский летописец»:

«По преставлении же Царя и Великого князя Фёдора Иоанновича всея Руси многочисленного московского народа и прочих градов без воли Царицы и Великой княгини иноки Александры нарекли Царём и Великим князем всея Руси Бориса Фёдоровича Годунова, потом помазав его на Царство. И от того времени благодать Божия и мир начали отступать, а злоба и вражда, и злодейства начали являться за нестрашными клятвами, введя в грехи росейский род, его же не имея силы понести. И сего ради навёл Господь на землю глад, скорбь, усобицу. Потом неведомо откуда возник прелестник, и нарёкся сыном Царя и Великого князя Иоанна Васильевича всея Руси Царевич Дмитрий, убиенный повелением Борисовым, тем Бог отомстил кровь неповинную Дмитрия Царевича. По сему всеми людьми Борис ненавидим был, и отступились от него и от сына его и примкнули к прелестнику; он же сына Борисова Царевича Феодора Борисовича и матерь его удавлению предал, и дочь его постриг, и род его от властительства изменил, и поляков и литовцев привёл, и многие кровопролития сотворил; и сам убиен бысть от народа повелением бояр»^^^.

Такова была концепция Русской истории, объясняющая смысл хода времён, начавшая возникать уже в 1605 году и быстро утвердившаяся в сознании, а через два десятка лет, после смерти Бориса Годунова, ставшая «аксиоматической».

Показательно для умонастроений времени, что «Московский летописец» идёт на открытый подлог и утверждает, что Борис Годунов «наречён» был Царём «без воли» Царицы-инокини Александры. Все участники январско-февральских событий 1598 года знали, что Ирина-Александра благословила брата на Царство. Однако с тех пор прошло много времени; «Московский летописец» составлен был после 1635 года. Никого из очевидцев уже не осталось в живых, а потому подлинные обстоятельства заслонялись последующими «нужными» представлениями о них. Желаемое приобретало не только облик возможного, но и становилось как бы действительным, хотя это и не соответствовало подлинной реальности.

В приведённой выдержке из «Московского летописца » особо примечательны выражения: «нестрашные клятвы», «введение во грех» народа «росейского». Вина за это безоговорочно возлагалась на Бориса Годунова, «повелением» которого был якобы убит Царевич Дмитрий.